Ответственность за финансирование терроризма: уголовно-правовое и криминологическое исследование. С. Ю. Богомолов
примером в этом случае служат примечания к ст. 205, 2051, 2053, 2054, 2055, 206 УК РФ.
В продолжение усиления борьбы с активно развивающимся контрреволюционным движением было принято Обращение Совета Народных Комиссаров от 30 ноября 1917 г. «О подавлении контрреволюционного восстания буржуазии, руководимого Кадетской партией»[52]. В рамках этого документа было предложено усиливать карательное воздействие против врагов.
Для точечной и более эффективной борьбы с исследуемой группой деяний на территории российского государства создаются революционные трибуналы. Так, Инструкция НКЮ от 19 декабря 1917 г. «О революционном трибунале, его составе, делах, подлежащих его ведению, налагаемых им наказаниях и о порядке ведения его заседаний»[53] устанавливала преступные формы поведения, подследственные ему, и наказание за их совершение. В частности, к вышеназванной группе относилось восстание против действующей власти и саботаж.
Впервые в российской истории развития уголовного законодательства в области противодействия терроризму в анализируемой Инструкции предусматривается расширенная альтернативная санкция, включающая в себя восемь видов наказаний. Их условно можно разделить на три самостоятельные группы.
Первая включает в себя наказания, непосредственно связанные с физическим ограничением свободы. К ним могут быть отнесены: лишение свободы; удаление из столиц, отдельных местностей или пределов Российской Республики.
Вторая категория наказаний основана на политических ограничениях. Это объявление общественного порицания; объявление виновного врагом народа; лишение всех или некоторых политических прав.
Третья группа была построена на экономических санкциях. К виновному могли быть применены: штраф, секвестр, полная либо частичная конфискация.
Хотя вышеназванный документ и не устанавливал, какие виды наказаний являются основными либо дополнительными, а также не указывал их размеров, его основная заслуга заключается в том, что предложенный механизм представлял возможность максимально дифференцированно подходить к назначению наказания, с учетом характера и степени общественной опасности совершенного деяния, а также личности виновного.
Все вышеизложенное выводит уголовную политику в области противодействия преступлениям, содержащим в себе признаки терроризма, на принципиально новый, более дифференцированный и, соответственно, более эффективный уровень.
Так, в 1918 году Совет Народных Комиссаров в своем постановлении от 5 сентября «О красном терроре»[54] установил круг лиц и деяний, именуемых террористами и террором[55].
Данный документ впервые в российском законодательстве закрепил вышеуказанные дефиниции. Считаем, что это открывает новый этап в противодействии исследуемому явлению, в области юридико-технического конструирования уголовно-правовых запретов.
По примеру ранее действующих исторических памятников в области уголовного
О подавлении контрреволюционного восстания буржуазии, руководимого Кадетской партией: обращение Совета Народных Комиссаров от 30 ноября 1917 г. // Сборник документов по истории уголовного законодательства СССР и РСФСР 1917–1952 гг. / под ред. И.Т. Голякова. М.: Госюриздат, 1953. С. 21.
О революционном трибунале, его составе, делах, подлежащих его ведению, налагаемых им наказаниях и о порядке ведения его заседаний: инструкция Наркомюста РСФСР от 19 декабря 1917 г. // Сборник документов по истории уголовного законодательства СССР и РСФСР 1917–1952 гг. / под ред. И.Т. Голякова. М.: Госюриздат, 1953. С. 21.
О красном терроре: постановление Совета народных комиссаров от 5 сентября 1918 г. // Собрание узаконений РСФСР. 1918. № 44. Ст. 533.
Террористами признавались лица, причастные к белогвардейским организациям. К террору относились деяния, обладающие признаками заговора и мятежа.