Omo sanza lettere. Nemo
дошло, – рассуждал парень, – мамка всё время твердила, что мой отец редкий раздолбай, а я весь в него. Стало быть, доминантный ген.
– Доминантный ген?
– Ну да, он и определил развитие признака. Преобладающего признака, понимаешь? Такого, как веснушки или карие глаза…
– Или близорукость? – дополнил я.
– Именно так.
– В этом что-то есть, Макс.
После звонка он потащил меня на улицу:
– Пойдем, покурим.
– Ты же знаешь, я не… – попытался противиться я.
– Разумеется, знаю, паинька. Тебя же никто не неволит, просто постоишь за компанию, – друг просяще улыбнулся, не оставляя мне шансов.
Перед нами открывался вид на внутренний двор школы, в центре которого росла голубая ель. А справа, за забором, находились гаражи.
Я поежился от внезапного порыва ветра, кутаясь сильнее в пальто. Макс безуспешно щелкал зажигалкой, сумев закурить лишь с третьей попытки.
– Какие планы, Каспер? – выдыхая колечки дыма, прохрипел парень.
– Как обычно, пойду к своим околевшим друзьям.
Приятель аж закашлялся от смеха:
– Не сомневаюсь. Но я не об этом. Какие у тебя планы в целом? Когда мы выйдем отсюда? Не вечно же оставаться школотой.
– Не знаю, – сунув руки в карманы, я облокотился о серую стену, – наверное, пойду патологоанатомом.
– Это, определённо, твоя тема, – усмехнулся Макс, – а если серьёзно?
– Если серьёзно, то я не думал. Это у тебя всё расписано: поступить в мед, спасать чужие жизни…
– Не уверен, что выйдет, – почти беззвучно прошептал он.
Я бросил на одноклассника удивлённый взгляд:
– Только послушайте его. Он сдал ГИА на сотку, и ещё думает сомневается в себе.
– Баллы – не главное, Каспер, – с несвойственной ему горечью улыбнулся парень, – Рассказать, как бывает? Три года ты учишься в меде. А потом… – замялся он, – потом раскуриваешь кальяны в каком-нибудь баре.
– О чём ты? – его слова, мягко говоря, меня озадачили.
– Так происходит, когда пытаешься исполнить не свою мечту, – мой неизменно весёлый друг враз сделался каким-то задумчивым.
– Но ты же мечтал стать хирургом, – возразил я, чувствуя приближение чего-то неладного.
Вроде цунами, спастись от которого не удастся.
– Мама об этом мечтала. Не я, – он докурил сигарету до фильтра, обжигая пальцы, и даже не обратил на это внимания.
Между нами повисло густое молчание. То молчание, что заглушало свист ветра и раздражающую трель школьного звонка.
Я первым разорвал тишину:
– На уроке ты сказал, Макс, что являешься счастливым обладателем доминантного гена.
– Гена раздолбайства? – оживился друг.
– Да-да, его, – усмехнулся я, – классная теория, и всё такое. Но знаешь, даже у кареглазых иногда появляются отпрыски с голубыми глазами, – я ширкнул носком кеда, выводя незамысловатые узоры, – и у львиного зева бывают белые цветы.
Приятель улыбнулся по-прежнему беззаботно:
– Я