Omo sanza lettere. Nemo
"Улицу Роз", я незаметно прибыл в пункт назначения. Кладбище встретило меня с предсказуемым дружелюбием. Расположившись у того самого дуба, я снова открыл дневник:
Спустя год мама перестала принимать клиентов на дому. Теперь и вовсе не являлась на ночь, возвращаясь обычно под утро с молочной плиткой для меня. Правда, мне было тошно от этого шоколада.
Она неустанно целовала меня в щеку, оставляя на ней размазанный алый след. А я вдыхала её сладкий запах перегара, смешанный с духами. Но не Bulgari или Prada, которыми так славилась Италия, а самыми простыми копеечными духами.
Хотя этом аромат стал роднее всего на свете, поскольку принадлежал ей. С той поры я всё чаще оставалась с отцом, что было куда хуже. Следы его безмерной любви до сих пор сохранились в виде шрамов на теле.
Со следующей страницы на меня глядел карандашный кролик с бесконечно растерянным видом. Очевидно, ставший свидетелем того, что происходило с его хозяйкой.
– Твоя мать в натуре спидозная? – колкая насмешка прилетела в спину, когда я возвращалась домой.
Обернувшись, увидела дворовых ребят, среди которых выловила взглядом тех, с кем играла в детстве в «Казаки-разбойники».
– Что за бред? – откликнулась я, – моя мама абсолютно здорова.
– Тогда где она сейчас?
– В Италии, – без колебаний ответила я, – и скоро заберёт меня.
Они дружно заржали.
А после один из них, видимо, самый смелый, отделился от толпы, подходя ближе:
– Купить тебе билет до Италии? В один конец? – тошнотворно усмехнулся он, – или, правильней сказать, на чей-нибудь конец?
Я видела его ядовитый оскал и насмешливую ухмылку, но, в тот момент не ощущала злости. Может, я слишком привыкла к оскорблениям, чтобы срываться на каждого чмошника.
Тем временем он подошёл максимально близко, шепча мне на ухо:
– Наверняка ведь пойдёшь по стопам своей шлюшки-матери.
Последняя фраза стала спусковым крючком. И в следующую секунду этот урод валялся на земле с разбитым носом. Они могут унижать меня, но не маму!
Исход дальнейшего был предопределен с самого начала. Меня бросили на землю, запинывая ногами.
– Разумно, что ходите вместе. Поодиночке со мной бы не справились, – плевалась я кровью, навлекая очередную волну ударов.
Спустя время они остановились, а звон в ушах стих. Я сумела доковылять до дома.
Отец, прикладывая замороженную курицу к моему лицу, не мог сдержать поток негодования:
– На хрена ты опять влезла в драку?
– Они назвали маму шлюхой.
– Ну это не новость, – отмахнулся он.
– И сказали, что она больна СПИДом.
В ответ на мои слова папа замер. А я ощутила, как тревога холодком пробирается под футболку.
– Пап? – голос предательски дрогнул, -Это же не правда?
Он молчал.
– Скажи хоть что-то.
–