И приходит ночь. Эллисон Сафт
слишком многих…
– Позволь мне сказать прямо. – Изабель встала из-за стола, из-за чего ее украшения зазвенели. Даже в шелке цвета слоновой кости и кружевном муслиновом воротничке она была ужасающей. Следующие ее слова были пропитаны ядом: – Давай предположим, что Лоури просит тебя об услуге всерьез. Давай предположим, что ты будешь первым человеком, который установит контакт с Керносом. С твоим послужным списком ты скорее начнешь войну, чем закончишь ее.
– Я знаю, как держать себя в руках…
– Ты только разочаровывала меня, – резко прервала ее Изабель. – Ты безрассудная. Ты чересчур эмоциональная. Тобой легко манипулировать. Ты последний человек, которого бы я отправила на подобное задание.
Каждое слово было иглой, которая пронзала глубже предыдущей. Рен заставила себя проглотить гнев, и он начал сжигать ее изнутри. Однако королева еще не закончила.
– И ты такая наивная. Что, по-твоему, ты могла бы сделать? У тебя нет ни дипломатического, ни политического образования, ни изящества. В тебе нет ничего от моей сестры, и ты бросила тень на ее наследие. – Ее серебряные глаза блеснули, как сталь. – Она была превосходным стратегом, жестоким воином – люди ее любили, а враги боялись. Твой безвестный отец был ее единственной ошибкой. Из-за него ее убили на войне. Потомок Богини – королевы – жертвует жизнью, чтобы защитить человека, выросшего в баре. Я не могу этого понять.
Слезы подступили к глазам Рен, но нет. Нет. Она не будет плакать. Она не доставит Изабель этого удовольствия, не даст ей возможности снова причинить ей боль.
Изабель вздохнула, открыла ящик стола и достала серебряный футляр, полный спичек. Она зажгла одну, и огонь позолотил прозрачный верхний слой платья, блеснул на каждом серебряном кольце и бриллианте на шее.
– Я вижу его, когда смотрю на тебя. – Изабель зажгла подсвечник на столе. По мере того как каждый огонек разгорался, тени под ее глазами становились глубже. – Его волосы. Его глаза. Его дерзость. И все же моя сестра дала тебе его имя, а ты носишь его так, будто заслуживаешь этого. Ты осмеливаешься предстать передо мной, будто ты достойна выполнять работу принцессы. Но это не так.
Рен все еще молчала.
– А теперь… – произнесла Изабель. Она задула спичку. Ее тепло некоторое время мерцало, как вуаль, на лице королевы. – Должна ли я договориться о выходном пособии или ты согласишься на новую должность?
Отказаться от задания было невозможно. Изабель хотела услышать признание поражения. И даже если бы Рен отказалась из-за гордости, она приговорила бы себя к жизни без магии, жизни, прожитой наполовину и полностью потраченной впустую. Без этого она никогда бы не стала кем-то. Она никогда не будет достойна любви.
– Я согласна.
– Хорошо. – Изабель протянула руку. – Отдай мне письмо.
– Нет, – прошептала Рен.
– Я не буду просить дважды.
Рен швырнула его на стол. Изабель поднесла его к пламени свечей, мерцающих рядом с ней. Когда конверт засох и почернел, Изабель бросила его в металлическую миску.