Френдзона. Анна Белинская
нашла для себя гармонию, устроила для себя тот мир, в котором находилась в полном созвучии с собой, а сейчас… выхожу из-под контроля. Мою гармонию разрушает лучший друг моего детства. Человек, с которым рядом находиться было сродни тому, как в зимнюю стужу прятаться под теплым мягким пледом.
Меня буквально выворачивает от того, что я разговариваю с его ухом!
Хватаю его за локоть и насильно разворачиваю к себе лицом. Эта скала не сопротивляется.
Стёпа поворачивается и смотрит на меня так, что я начинаю жалеть, что вообще решилась заговорить с ним.
– Да что с тобой такое?! – хотелось прокричать, но жалко сиплю. Друг детства опускает лицо, бросает взгляд на мои пальцы, которыми я вцепилась в его локоть, и мне приходится тут же отпрянуть, потому что этим взглядом он бьёт меня по рукам. – Я тебя не узнаю, Степ, – с сожалением качаю головой.
– Шесть лет прошло, – напоминает он.
– Вот именно! Мы не виделись шесть лет, и мне кажется, люди, которые раньше дружили, не так должны вести себя при встрече.
– А как должны? – Стёпа обводит контур моего лица, не задерживаясь ни на чем. Просто мимолетно касается глаз, носа, губ и моих пылающих щек. Меня трясет внутри. Вполне вероятно, это заметно даже снаружи, потому что от отчаяния и его идиотских односложных ответов и таких же вопросов я впервые за десять лет хочу применить тюдан*, чтобы выбить из него всю непонятную дурь.
– Хотя бы притвориться, что рад этой долбаной встрече! – я ору.
Я ору и толкаю его в грудь.
Совершенно неожиданно для меня Стёпа перехватывает мои кисти и поднимает их над головой. Затем притягивает к себе настолько близко, что жар его дыхания плавит кожу на моем лице.
Испуганно смотрю в его ореховые глаза. Сейчас я ощущаю себя маленькой, карликом, а не бесконечной дылдой.
Он сжимает мои кисти над головой так, что они леденеют от недостаточности притока к ним крови.
– А если я не рад? – хрипит мне в лицо.
Мой взгляд мечется по его лицу, царапается о его проступившую щетину, проваливается в маленькой ямочке на подбородке, карабкается по острым пульсирующим скулам и тонет в глубокой горизонтальной складке на лбу.
Он взбешен. Но и я тоже.
Не рад?!
Тогда пусть катится обратно в Израиль, а лучше – к чертям собачьим!
И я хочу ему об этом сказать, но не успеваю, потому что:
– Стэф! Ты где? **
Взволнованный голос Сары заставляет меня напрячься и повернуть голову на исходящий из прихожей звук.
Я с силой выдёргиваю свои руки. Слышу, как торопливо шлепают по полу стопы девушки и приближаются к нам. Разворачиваюсь и собираюсь убраться отсюда поскорее, но мое запястье перехватывает огромная лапа.
Я оборачиваюсь, и пока посылаю глазами парня туда, куда не успела послать словами, он разжимает мой кулак и что-то в него вкладывает.
Я резко одергиваю руку.
– Вот ты где! – Сара влетает в столовую и замирает в дверном проеме.
Мне плевать, что она подумает!
Мне плевать