Пантеон оборотней. Приключения Руднева. Евгения Якушина
в порошок изотрут.
– Ну, так мы и не станем соваться, – неожиданно бодро заявил Руднев. – А действовать будем исключительно в рамках своей зоны полномочий.
– Это вы, Дмитрий Николаевич, чего такое задумали? – всполошился Анатолий Витальевич. – Под обвинение в государственном преступлении попасть хотите и меня заодно подвести?!
– Вовсе нет! Никакого нарушения сделанного вам, Анатолий Витальевич, предписания! Вам ведь что велено? Передать дело о смерти их сиятельства князя Павла Сергеевича Вяземского. Ну, так и передавайте! А сами открывайте другое дознание – о покушении на господина Дмитрия Николаевича Руднева.
Терентьев сердито стукнул кулаком по столу.
– Дмитрий Николаевич, бросьте дурака валять! Вы же не хуже меня понимаете, что это жонглёрство словами.
– Пусть жонглёрство! Но формально придраться к вашим действиям нельзя. Вы действительно обязаны назначить разбирательство по факту обнаружения яда в моем напитке.
Руднев пододвинул к столу коллежского советника стул, взял бумагу и принялся писать.
– Вот, Анатолий Витальевич, – пояснил он. – Я прямо сейчас составлю заявление с просьбой поручить именно вам дознание по моему делу. В конце концов, персона я с именем, отчего бы статусом своим не воспользоваться и не потребовать для себя лучшего московского сыщика? Уверен, Аркадий Францевич ходатайство моё уважит, – Дмитрий Николаевич поднял глаза на скептически хмурящегося коллежского советника и добавил уже совсем иным, куда как менее оптимистическим тоном. – Анатолий Витальевич, оно ведь и правда, что мне может угрожать опасность. Белецкий верно вчера сказал: тем, кто Пашу убил, лишние свидетели не нужны. Уверены вы, что жандармским с их государственным размахом до таким мелочей дело есть? Да им и до Вяземского, как такового, никакого интереса! Не оставлю я этого дела, Анатолий Витальевич! По многим причинам не оставлю. И своя мне жизнь дорога, и убийство Павла Сергеевича покоя не даст. Пусть и не вернуть Пашку, но убийцу я его к ответу призову!
– Ох, с огнём мы играем, Руднев! – проворчал коллежский советник.
Он принял у Дмитрия Николаевича подписанную бумагу, нацепил очки, прочёл и своим размашистым почерком завизировал: «Принять. Начать разбирательство безотлагательно. КС16 Терентьев А. В.»
– У Аркадия Францевича до вашего заявления руки дойдут только послезавтра, – объяснил Анатолий Витальевич. – Сегодня он в Судебной палате допоздна будет, а завтра большое совещание у генерал-губернатора. Так что пока я, как его помощник, решения по таким заявлениям принимаю. Но может такое случится, что заключение моё окажется пересмотрено, и тогда уж не обессудьте. Аркадий Францевич человек интеллигентный и рассудительный, но иной раз и его заносит. Посадит нас троих под арест за самовольство и не поморщится.
Терентьев кликнул дежурного и передал ему Рудневское заявление, повелев немедленно направить делопроизводителю. Дежурный
КС – коллежский советник.