Один я здесь…. Даниил Корнаков
одежек и вышел из хибары под лай пса. Борьке, крепко пристегнутому цепью к разваливающейся конуре, только и оставалось, что лаять вслед хозяину, бегущему вглубь леса.
17
Солнце, посылая последние лучи, почти скрылось за горизонтом.
Холод стал пробирать пуще прежнего. Сани Сергей давно спустил на снег, волоча за веревку. Дышать было трудно, в горле ощущался медный привкус, и лишь огонь от наспех сделанного им факела приятно согревал лицо.
Подох же, наверняка подох! – думал Сергей.
Но продолжал идти, сам не зная почему.
Он постарался сосредоточиться на дороге, к тому же это было сейчас очень необходимо. К новому маршруту, вдоль которого он расставил кулёмки, ноги еще не успели привыкнуть, а глаз не наметил ориентиров. Эх, если бы этот проклятый истребитель упал в местности, по которой он ходил прежде! Он с закрытыми глазами добрался бы дотуда. А здесь… Еще и тьма близится, а в ней хоть глаз выколи – ничего не сыскать.
Удача оказалась на его стороне. В метре от себя – он почти прошел мимо – охотник заметил сломанный кусок жерди, которую опознал как часть конструкции из разрушенной им ранее ловушки. Самой последней. Стало быть, он близко…
Оглядевшись, попытался вспомнить, в какую именно сторону упал самолёт. Как раз в эту секунду последний луч солнца блеснул между кронами деревьев. Нужно было действовать.
Сергей решил, что сейчас самое время дать волю прежде не подводившему его чутью. Оно заговорило с ним его же голосом и шепотом подсказывало: истребитель находится на северо-востоке.
Туда он и отправился.
18
В темноте немецкий истребитель напоминал невиданного зверя, лежащего среди снега и смирившегося со своей участью.
Уже издалека Сергей заметил человеческую фигуру возле фюзеляжа. Тот еле заметно пошевелил рукой…
Охотник медленно зашагал вперед. Снег под валенками заскрипел так громко, что Сергей с трудом слышал собственное дыхание. Медленно свет от его факела приближался к обломкам, пока теплое свечение не коснулось кончика армейского сапога, окровавленных штанов, белого комбинезона…
Жив…
Мальчишеское лицо немца покрыл иней, напоминая седую бороду. Ресницы превратились в белоснежные ниточки, глаза были испуганными. Укрывая тело правой свободной рукой (другая была привязана ремнём к крылу), он пытался спастись от холода, дрожа как лист на ветру. Немец с больши́м трудом поднял лицо в сторону огня, громко стуча зубами, а затем, махнув, опустил ее, словно увидел мираж.
Сергей воткнул факел в сугроб рядом и, не церемонясь, разорвал окровавленную штанину. Увидев, что было под ней, он почувствовал, как по спине прошелся холодок: ружейная дробь не пожалела ногу, вонзившись глубоко в плоть. В придачу к этому Сергей вспомнил, как и сам помог оказаться маленьким металлическим шарикам еще глубже в ноге, когда прижимал ее валенком.
Из-под пальто охотник вытащил прежде заготовленную старую рубаху. Разорвав ее на части, он крепко перевязал ею рану.