Превращения Арсена Люпена. Морис Леблан
по коридору, который заканчивался дверью с окошечком. Там он сказал старому слуге:
– Одну секунду, дружище, подождите меня.
Он быстро вернулся к кабинету, где совещались трое мужчин; остановившись на пороге, он сжал ручку двери и, уверенный в своей неуязвимости, объявил самым что ни на есть дружеским тоном:
– Кстати, насчет того самого компрометирующего письма – я должен сделать признание, которое, несомненно, вас успокоит: я не снимал с него копию, а следовательно, у моего друга нет оригинала. И еще: не кажется ли вам, что вся эта история с приятелем, прогуливающимся перед префектурой в ожидании, когда пробьет три четверти пятого, выглядит довольно неправдоподобно? Спите спокойно, господа, и до новой встречи.
Он захлопнул дверь перед носом Боманьяна и оказался на улице прежде, чем тот успел окликнуть слугу.
Из второй битвы он тоже вышел победителем.
В конце улицы Рауля ждала, выглядывая из-за шторки фиакра, привезшая его к Боманьяну Жозефина Бальзамо.
– Извозчик, – сказал Рауль, – на вокзал Сен-Лазар, к поездам дальнего следования.
Он прыгнул в фиакр и воскликнул, дрожа от радости и гордости:
– Смотри, дорогая, вот они, эти семь названий, которые нам так нужны! Взгляни на этот список.
– И что теперь? – спросила она.
– Все, дело сделано! Вторая победа за день, и какая победа! Боже мой, как же легко дурачить людей! Немного дерзости, ясное мышление, логика, железная воля – и ты летишь стрелой к своей цели! А препятствия устраняются сами. Согласись, Боманьян – хитрая лиса! И что же? Он сдался, как и ты, милая моя Жозина. Ну что, ученик оправдал твои надежды? Два первоклассных мастера – Боманьян и дочь Калиостро – раздавлены, стерты в порошок вчерашним школяром! Что скажешь, Жозефина?
Но он тут же спохватился:
– Ты не сердишься на меня, дорогая, за то, что я так говорю?
– Ну что ты, конечно нет, – ответила она, улыбаясь.
– Ты больше не обижаешься из-за этой истории?
– Ах! – воскликнула она. – Не требуй от меня слишком многого. Все-таки не надо задевать мою гордость. Она сильна, а я злопамятна. Но на тебя я долго сердиться не могу. В тебе есть что-то обезоруживающее.
– Зато Боманьян, черт возьми, отнюдь не безоружен!
– Боманьян – мужчина.
– Так что ж! Буду воевать с мужчинами! И я действительно думаю, что создан для этого, Жозина! Создан для приключений, для побед, для всего невероятного и фантастического! Я чувствую, что нет ситуаций, из которых я не мог бы выбраться! Ведь это так заманчиво, правда, Жозина? Вступать в бой, когда уверен, что победишь?
По узким улочкам левобережья фиакр мчался как поезд, несущийся на всех парах. Они пересекли Сену.
– И с сегодняшнего дня я намерен побеждать, Жозина. У меня все карты на руках. Через несколько часов остановлюсь в Лильбонне. Разыщу вдову Русслен и с ее согласия или даже без оного осмотрю шкатулку из черного дерева, на которой выгравировано слово-отгадка. Вот и все! Нам, знающим это слово и названия семи аббатств, останется только забрать выигрыш!
Жозина смеялась его энтузиазму. А Рауль ликовал. Обнимая молодую женщину, он