Предварительный диагноз: Перерождение. Даниил Азаров
факультета не отрываясь смотрел на появляющуюся из-под марли воспалённую кожу. Пригнулся изучить загрубевшую ладонь. Когда он увидел чёрные извилистые прожилки, шумно вдохнул носом, прошептал:
– Не может быть… Что с вами произошло? Как?
Я рассказал ему о ночной драке со странными чёрными существами. Услышав про голубое свечение из широко раскрытых ртов, Константин возбуждённо вскочил и выбежал из кухни. Я удивлённо посидел с минуту, начал заматывать бинт обратно.
– У него там не кабинет, а целая библиотека, – ожил планшет. – Я сходил за ним посмотреть, куда он поскакал так резво. Роется, что-то ищет.
– Будем надеяться, найдёт, – пробормотал я. – Зуд достал уже. Странно, кисть вообще не болит.
– Кстати, по-моему стало хуже. Вернёмся, сам посмотришь. Хрень какая-то.
Отличный диагноз от того, кто почти целиком теперь состоял из энергии Древа Жизни и, на мой взгляд, по силе не уступал какому-нибудь Супермену. Хрень какая-то. Спасибо, утешил.
Хозяин квартиры вернулся, неся в руках толстую потрёпанную книгу в коричневом кожаном переплёте. Положил передо мной, открыл на заложенном месте.
– Похоже на ваших гостей?
С пожелтевших от времени страниц на меня смотрели карандашные наброски тех самых тварей, с которыми я имел неудовольствие познакомиться минувшей ночью. Долговязые фигуры с длинными руками и схематичным изображением свечения посередине головы.
– Абсолютно. Одному из них я этой вот рукой оторвал голову.
– А я знал! Знал! – неожиданно воскликнул Константин. – А они мне что? Хватит заниматься ерундой, Константин Анатольевич! Ваши сказки не интересны нашему факультету!
– Вы о чём? – слегка оторопел я от таких бурных эмоций.
– О скудоумии людском! Впрочем, ладно. Всё былое. Уже не важно.
– Так, может, расскажете, кто ко мне заявился?
На плите утробно загудел чайник.
– Гончие. Гончие Клипот, – не обращая никакого внимания на это, ответил Константин. – И в таком случае… вы позволите?
Он показал на мою забинтованную конечность. Я снова положил её на стол. Мужчина начал осторожно разматывать белую марлю.
– Ей лучше как можно дольше оставаться на свету. Это не вылечит, но хотя бы не станет сильно хуже.
Чайник продолжал безрезультатно надрываться. Константин собрал бинт в кучку, бросил на другой конец стола. Придвинул стул ближе ко мне, сел и перелистнул книгу почти в самое начало. Перевернул несколько страниц мелкого печатного текста (несмотря на солидную обложку, книга больше походила на кустарный самиздат неизвестно какого года), остановился на рисунке двух деревьев с извилистой широкой кроной. Оба были полностью одинаковы и располагались друг под другом, в виде зеркального отражения. У основания каждого виднелись не слишком разборчивые витиеватые подписи на неизвестном мне языке.
Ручка конфорки повернулась, перекрывая газ. Пламя потухло, и требовательный гудок начал стихать. Семён не выдержал. Константин был настолько увлечён, что, казалось, совершенно выпал из окружающего