Constanta. Игорь Стенин
Он уцелел. Из адского огня и дыма его вынес пожарный – годом от роду, крохотного, синего, еле живого.
Он попал в детдом. Едва научившись разговаривать, начал спрашивать, где его мама. Ему отвечали, что она в отъезде и живёт в далёкой стране. Он загорелся желанием непременно попасть в эту страну, чтобы встретиться с нею. Ему говорили, что для этого надо вставать по утрам, есть кашу и слушаться старших. День за днём. Он вставал по утрам, ел кашу, слушался старших, но время шло, день за днём, год за годом, до страны было по-прежнему далеко, встреча откладывалась и ожидание делало его всё нетерпимее.
Когда ему исполнилось шесть лет, он убежал из детдома, пытаясь найти кратчайший путь в страну. Его поймали при переходе первой дороги.
Через год он сбежал снова. Миновал несколько дорог и очутился один посреди огромного потока машин. Вскоре одна из машин остановилась. Распахнула дверцу. И подвезла – до милиции, а потом – в сопровождении милиционеров – до детдома.
В этот раз детдом встретил его как чужого. Он поклялся себе, что сбежит третий раз и никогда больше не вернётся сюда. Слова клятвы оказались пророческими. Третий побег закончился встречей со специнтернатом. Теперь путь в далёкую страну преграждали грозные воспитатели, крепкие двери с замками, решётки на окнах и строгий отнюдь недетский режим.
Через неделю новые друзья приговорили его к повешению – за то, что он был чужак и ниже их на голову. Казнь не состоялась, но он пережил её почти по-настоящему, задыхаясь в воображаемой петле несколько дней, пока они на его глазах готовились.
Далёкая страна продолжала притягивать и звать его. Он мечтал о встрече с ней, просиживая дни напролёт в тёмном подвале. Его вытаскивали на свет, наказывали, он убегал туда снова.
Однажды ему приснился сон. Дорога. Машины, преследуя, настигают и сбивают его, одна за другой, он падает, плачет, поднимается и бежит дальше, чтобы упасть, сбитым снова. Бег продолжался всю ночь, пока он вдруг не остановился как вкопанный. И тогда движение прервалось – машины начали разбиваться об него, одна за другой, словно о стену, вдребезги.
Всполошившись, он закричал и проснулся. Сон рассеялся. Включился механизм самозащиты. Начался отсчёт нового времени. Память шести близких и родных людей пробудилась и ожила в нём, превращая его – единственного продолжателя рода – в оборотня.
Внезапная перемена ошеломила всех. Пропащий ребёнок, маленький бунтарь и изгой, преобразившись в одно прекрасное мгновение, словно по мановению волшебной палочки, стал смирным и послушным – таким, как все.
Постепенно прошлое забывалось. Интернат обретал облик родного дома, а коллектив – семьи. Чтобы выжить, ему оставалось продолжать слушаться старших, жить в ладу с собой и всеми, и расти.
Несмотря на свою автономность, Интернат находился в самом центре довольно оживлённого квартала. Деление на своих и чужих было неизбежно. И потому при достижении определённого возраста каждый интернатовский мальчишка поневоле становился объектом самоутверждения