Спящий Ангел. Они знали, что проиграют, и шли вперёд. Валерия Лисичко
снова вы меня пытаетесь в свою политическую игру вписать, – ответил Егор. – Я не по этой части.
– Егор, хватит ломать комедию. Ты уже по уши в игре, со всеми твоими социальными программами, молодёжью, алкашами и персональным городом.
Глаза Егора блеснули.
– С городом? – переспросил он.
– Ну что ты как маленький. Конечно, про все твои деревенские игры знают. Никто не против. Расти, наращивай жирок, укрепляй позиции. Только дай людям понять, что ты играешь с ними на одной стороне, чтобы они не нервничали. И все будем в выигрыше. Ну! Хорошее же дело делаешь! Не дай ему завалиться на подростковом максимализме!
– Я вне политики, – отрезал Егор.
Ева почувствовала пристальный взгляд. Метрах в ста, у мангала, со стаканчиком в руках замерла Софья. Она внимательно смотрела на Егора и Аркадия, практически слившихся с темнотой сумерек.
Теперь она напоминала настороженного суриката у норки. Черты заострились, превращая лицо в мышиное. Только носик не дёргался.
– Хватит, – Егор жестом прервал незваного гостя и вернулся к ребятам у костра.
– Мы вне политик! Мы сами по себе, – поднял пластиковый стаканчик он.
И ребята поддержали его дружным гвалтом голосов.
Только Софья, Гриша, Максим и ещё пара человек не влились в общий радушный отклик.
Ева почувствовала, как в Софье словно щёлкнул тумблер, сменяющий маску: щёлк – и лицо куклы с сосредоточенного меняется на весёлое.
– За победу мертвецов! – вслед за Егором подняла стаканчик Софья. – За тех, кто не боится умирать! За тех, кто не боится проиграть! За тех, кто не боится быть с брошенными, отверженными и преданными! За нас, ребята!
Егор расслабился, развеселился. Бой, опротивевший Аркадий со своей политикой – всё осталось там, за периметром их праздника.
Все веселились, и он позволил легкомысленной волне подхватить себя.
Ева впилась взглядом в продуктовый магазин на углу дома. Запах костра и шашлыка раздражал. Сладости вызывали отвращение. А сок – кислую мину. Ева хотела только одного – холодной колы. Вместо ключа пробить банку железной трубочкой и ухватить поднявшуюся пену. Сделать несколько ледяных глотков. И отпустить напряжение.
Но… для этого нужно подняться. Пройти несколько десятков шагов. Открыть дверцу холодильника. Расплатиться на кассе. Пытка из череды мелких движений. Тело ныло, требуя замереть без движения и немедленно получить колу.
Ева прикрыла глаза. И её отбросило на несколько часов назад.
Вот они с Тайрой в зрительном зале. Тревожный Егор. Её человек-солнце. Его затянула хворь тревог. Брошенная на полу броня. Кого-то не хватало. Стёпы. Конечно, доктор Степан. Он должен был прийти. Раз Стёпа должен прийти, то он придёт – иначе никак.
– Ты должна быть там, – услышала Ева чёткий приказ. Приказ поднимался от сердца вверх. Эхом по грудной клетке. И громогласно в голове. Что-то внутри неё, что-то недавно появившееся, что-то спасённое рвалось туда.