Жизнь как она есть. Мариз Конде
одного антильца, живущего в Африке, очень меня удивившее:
– Африканцы не только терпеть нас не могут, но и презирают из-за того, что кое-кто работал на колониальную администрацию. Они обзывают нас «лакеями, делающими за хозяев всю грязную работу».
– А как же Рене Маран? – возмутилась я.
– Кто такой этот Рене Маран? – удивился дядюшка Жан.
Я подумала, что ослышалась, поняла, как узки рамки влияния литературы, и пустилась в долгие объяснения, которые он терпеливо выслушал. Я «вещала», желая довести до сведения этого неофита, что Рене Маран[44], первый чернокожий, получивший Гонкуровскую премию в 1921 году за роман «Батуала», дорого заплатил за литературное признание и обличение колониального режима, лишившись административного поста. Смущенный дядюшка Жан пообещал обязательно прочесть «Батуалу».
После кофе, партии в карты и светской болтовни мадам Сюльпис захотела со мной посекретничать и, сделав серьезное лицо, спросила: «Неужели у вас нет ни матери, ни тетушек, ни старших сестер, которые могли бы дать молодой женщине мудрый совет? У меня сердце разрывается, когда я представляю, что вы одна, с маленьким ребенком и без старших, отправились в столь опасное путешествие в Африку! Могу я хоть чем-то быть вам полезной? Не нужны ли вам деньги?» Так я в очередной раз узнала, что и незнакомые люди бывают добры к нам, и никому не позволяю утверждать, что мир – это сборище равнодушных эгоистов! Мадам Сюльпис растрогала меня почти до слез, и я, как могла, успокоила добрую женщину.
В конце дня радушные хозяева отправились провожать нас с Дени на причал. Взяли даже Беатрис – Клер везла ее на инвалидном кресле. В одном из предместий, когда мы шли мимо здания концессии, из палисадника донеслась такая странная, но гармоничная мелодия, что я не удержалась и решила взглянуть на музыкантов, игравших для простой публики, в основном женщин и детей. Я впервые в жизни увидела гриотов[45], кору[46] и балафоны[47], хотя знала стихи Сенгора, написанные специально для этих инструментов. Концерт так восхитил меня, что я едва не опоздала к отплытию, но сохранила в памяти волшебную картину ярко освещенного города, медленно тающего вдали.
Море волновалось, и на рассвете начался ужасный шторм. Молнии рассекали завесу небес. Семиметровые волны бросали наш лайнер с правого борта на левый, струи дождя поливали палатки несчастных палубных пассажиров. Я чувствовала себя сильной, непобедимой, и мы с Дени нормально перенесли непогоду, продлившуюся двое суток. Я смачивала виски сына камфарным спиртом, держала его на руках, укачивала, и малыш не испугался. Ясным солнечным утром мы приплыли в Абиджан, где в порту меня ждал грузовичок из Бенжервильского коллежа. Водитель по непонятной причине мчался вперед на страшной скорости, рискуя нашими жизнями, и я практически ничего не видела. Бенжервиль в тот момент еще не был предместьем Абиджана, их разделял густой лес таких высоких «толстокожих» деревьев,
Рене Маран (1887–1960) – французский писатель и поэт, креол из Французской Гвианы, лауреат Гонкуровской премии (1921) и Большой литературной премии Французской академии (1942).
Гриоты – поэты, музыканты и колдуны в Западной Африке.
Кора – струнный щипковый музыкальный инструмент с 21 струной, распространенный в Западной Африке. По строению и звуку кора близка к лютне и арфе.
Балафон – африканский музыкальный инструмент типа ксилофона.