Это Тбилиси, детка – 2. Мария Сараджишвили
у вас тут в аптеке купить и все это по адресу отнести.
– Умоляю, а что их родня сама себе валерьянку не купит?
– Ты не понимаешь, надо сделать родственникам уважение.
– Хорошо , а куда нести.
– Естественно на Авлабар.
Полезли за сыром, а на нем записка : Карина и номер телефона. Никакого адреса.
Звоню. Не берут трубку. Снова и снова. Толку ноль. Асмик говорит.
– Подожди, я сейчас моей соседке в Ереван перезвоню, чтоб она им перезвонила и те трубку взяли.
В итоге эта Карина взяла трубку и начала мне подробно диктовать адрес.
– Делиси. Казбеги номер такой то. От светафора немного неправо пойдешь. Увидишь в большом доме арку, и магазин Никора. Посчитай налево третий подъезд от черного гаража. Там ещё спуск вниз будет. Смотри ногу не сломай. Все падают. Код на двери 1 и 4 и 5 нажать тремя пальцами сразу. Потом на седьмой этаж иди. Но лифт не работает, деньги в этом месяце забыли собрать.
Мы пошли. Пока нашли, запутались с гаражами. Там их два черных оказалось. Звоним на мобильный. Опять тишина.
Асмик злится.
– Пусть сами спустятся. Уже полдня потеряли.
Звоним, опять тишина, никто трубку не берёт. Полезли мы на седьмой этаж.
– Как фамилия у этой Карины? – спрашиваю. – Хоть бы соседям оставить этот знаменитый сыр.
– Не знаю , – говорит Асмик.
Стучим во все двери на седьмом этаже. Никто не открывает.
Спустились ниже. Опять стучим. Из-за двери мужик какой-то спрашивает.
– Чего надо.
Объясняем культурно.
– Мы вашей соседке Карине сыр привезли.Из Еревана. А она не открывает. Наверное, с ушами плохо.
– А как фамилия.
– Забыли спросить.
Он сперва не понял, но потом вошёл в положение и обещал передать.
Спускаемся по лестнице.
Асмик говорит.
– Приеду в Ереван, настучу по мозгам моей соседке. Сейчас только поняла её финт. Зачем, говорю, сама в Тбилиси не едешь у родственников пожить. Она мне отвечает: "Делать мне нечего на седьмой этаж пешком ходить." У них тут, видимо, часто за лифт не платят. " А мы, как дураки, поперлись.. Любят делать люди уважение за чужой счёт, эли.
Про спорную родинку.
Вечер. Удушливая августовская жара, утроенная к концу дня. Стою в Спаре у кассы, расплачиваюсь. Сзади меня подходят двое мужиков, еще не разменявших сороковники.
– Ау, кондиционер все-таки это круто.
– Да, на улице пекло. Свариться можно.
– Аба, ты почему ко мне в Цхнети не поднимаешься? Все наши убанские ребята у меня целыми днями в прохладе сидят, пиво, арбузы, туда – сюда, кайф ловим, короче проводим время.
– Да, поднимусь. А Нана с мужем у тебя?
– Э, какая Нана? Нос такой изогнутый – кехиани? Так?
– Точно . И родинка на левой щеке?
– Нет, на правой. Дети Дато и Нино?
– Да. Дато и Нино. Муж Тамаз?
– Стоп. Это какой Тамаз? Рожа такая, будто только что хорошо избили, но потом отпустили?
– Да. Вот тут немного лысый.
– Аба я про что?
– Нет,