Живые есть?. Екатерина Попова (Калиткина)
пустоте. Тёмная материя всего сущего.
– Алиса, теперь, я надеюсь, ты выслушаешь меня, – возникли слова из ниоткуда.
– Да.
Ни одной мысли, любые понятия стёрлись, жизнь не имела смысла.
– Мы не знаем, что произошло в вашей квартире. Мы не уверены, что Алина в это время находилась внутри. Поэтому, прекрати панику и постарайся нам помочь.
– Хорошо.
И меня отпустило. В лёгкие бешено ворвался воздух, мозг словно перезагрузился. Я упала на кафельный пол в подъезде, не понимая, задыхаюсь я или наоборот захлёбываюсь.
– Саш, придержи её. Безвоздушное пространство – это не поездка в горы.
Мне доводилось слышать о том, как выдёргивают душу из тела, но пробовать на себе не приходилось. Не советую.
Я поднялась на ноги с помощью Антошки, и уже более трезво оценила ситуацию.
– У Алины сегодня был выходной.
– Зайдёшь? – спросил шеф, переступая порог чёрнеющей квартиры. Представлялось, как огромная чёрная бомба взрывается, пожирая всё на своём пути. Там не осталось ни единой светлой точки.
И тут, я поняла, что не хочу увидеть того, что может ожидать внутри. Достала из кармана сигареты, закурила, подавилась дымом и села на ступеньки.
– Живые есть? – послышалось за спиной.
Минут через десять ко мне присоединился Эдик. Закурил рядом и попросил извинения, что привёз меня, несмотря на запрет шефа.
– Ничего. Я поступила бы так же.
Признаться, я надеялась, что, выйдя, шеф скажет, что всё кончено и мою сестру уже не спасти. Это был самый лёгкий выход.
– Её там нет, – сказал Антошка, выходя из квартиры.
Я продолжала смотреть в пол и закурила ещё одну сигарету. От никотина кружилась голова, во рту стоял кислый привкус.
Мы спустились вниз и встали около машин.
– Шеф, скажите, что там произошло? – спросила я, стараясь удержаться на ногах.
– Там было, что-то страшное, – произнесла мышь, мотая на пальцы носовой платок.
– Пошла прочь! – и сигаретный окурок полетел в сторону Марины.
– Алиса, возьми себя в руки, – возмутился шеф.
– Я не могу взять себя в руки, пока эта зараза находится около меня.
Алина – единственный человек, который остался у меня. А теперь не стало и её. Моё сердце было уверено, что сестры нет в живых. А дурная мышь, только усугубляла ситуацию.
Все сели по машинам и направились в контору. Никто не подходил со словами утешения, не хлопал по плечу и говорил, что я справлюсь. Все собрались в комнате отдыха и устроили мозговой штурм. Меня же оставили в кабинете шефа, на стареньком диванчике.
– Алис, – вошёл Анатолий Геннадьевич, – скажи, честно, в доме Лаврова ты ничего слишком странного не увидела?
– Я не думаю, что есть связь, – грубо ответила я и закрыла глаза.
– Что ты там видела? Мы ведь все заметили, что ты изменилась. Волосы, глаза. Ты хоть в зеркало смотришься?
Глаза? Да, не заметила.
– Эдик подозревает, что души в том доме застряли не случайно. Там ведь только дети