Эмма Дженкинс. Елена Добрынина
чуть ниже плеч. Как всегда при взгляде на нее меня охватил вихрь чувств: радость от долгожданной встречи, восхищение ее красотой и душевным теплом, которое она излучала, а еще грустная нежность – она была очень похожа на мою маму.
– Джим, спускайся скорее, девочки приехали! – крикнула она, глядя вверх. Значит, па работал в своем кабинете на втором этаже.
– Ах, ну дайте же скорее вас обнять. Как вы доехали? Харрис, вы поможете поднять наверх их вещи? – Когда на крыльце показался па, мы обе уже были затисканы, зацелованы, рассмотрены со всех сторон, выслушали охи и ахи по поводу того, как мы выросли и похорошели.
– И кто же это к нам пожаловал? – не успел па это сказать, как Лиззи с радостным воплем бросилась к нему, чуть не сбив с ног. Но па был крепок, статен и точно готов к такому повороту событий. Пока Лиззи висела на его мощной шее, он одной рукой прижал ее к себе, а второй сделал приглашающий знак, и я присоединилась к объятиям.
За столом, когда волна радостного возбуждения от встречи схлынула, речь, конечно, зашла о моем, прости Источник, даре.
– Это очень неожиданно, – начала ма, аккуратно подбирая слова. – Я абсолютно точно знаю, что в нашей семье не было магов. Ни у меня, ни у Дженны даже искорки дара не нашли. Что до Эдварда, то он, кажется, упоминал, что когда-то были у них в роду маги, но так давно, что только предания об этом сохранились. Но, милая, не переживай: даже если выяснится, что твой дар растет, мы выберем самую лучшую… специальную школу для тебя, все будет хорошо, правда, дорогой?
– Давайте не будем торопить события, – рассудительно продолжил па. – Кто знает, может, твой дар, Эмма, еще сыграет нам на руку: а ну как окажется, что ты – маг жизни, способный ухаживать за растениями или насыщать еду полезными веществами! Хорошее будет нам подспорье! – Надо отметить, мыслил па в том же ключе, что и его дочь. – Мы еще найдем время поговорить об этом.
Чуть позже, когда мы разошлись по своим комнатам, чтобы переодеться и отдохнуть с дороги, я подошла к письменному столу, достала из ящика плотный конверт с фотографическими карточками. И долго сидела в кресле, перебирая их. С карточек на меня смотрели красивая стройная молодая женщина с тяжелыми темными волосами, уложенными в высокую прическу, статный худощавый брюнет, с нежностью держащий ее за руку, и девочка, сидящая между ними. На обратной стороне карточек значилось: «Эдвард и Дженна Дженкинс и их дочь Эмма».
– Я так по вам скучаю, – прошептала я.
Мои родители погибли, когда мне было восемь. Они возвращались из Лиденбурга, куда ездили по папиным делам, на цеппелине. При посадке что-то пошло не так, и прогремел взрыв. Никто не спасся. Я в это время гостила у дяди Джима и тети Мэгги в Эрквуде. Мы с Лиззи, подключив местную детвору, как раз репетировали какую-то героическую пьесу, когда нам сообщили обо всем. Я помню свое недоумение, когда рыдающая тетя прижимала меня к себе и все повторяла «бедное дитя», помню жалостливые взгляды всех знакомых – и детей, и взрослых.