Сфинкс / Sphinx. Дон Нигро
Меня тоже.
ПАДЧЕРИЦА. А как ты трясешься над своей драгоценной дочерью Мари. Она такая хорошая девочка. Такая нежная, такая верная, так терпеливо тебе позирует. Как естественно она крала у меня мать, пока я не осталась ни с чем.
ХУДОЖНИК. У тебя есть все. У тебя всегда было все.
СФИНКС. Он действительно ужасный тип, так?
ПАДЧЕРИЦА. Он – чудовище.
ХУДОЖНИК. Я – не чудовище. Я просто хочу делать свою работу. Почему бы тебе не уйти к себе и позволить мне работать?
ПАДЧЕРИЦА. Я бы с радостью ушла спать, да только твои картины, словно ящерицы, вползают в мои сны. На одной ты сражаешься с дьяволом за благосклонность обнаженной русалки, которая я. Или сражались кентавры? Так жестоко. Словно женщина, на которую они сражались, значения не имела. Только само сражение. Ты рисуешь маму, как богиню, а кто я? Почему ты никогда не рисуешь меня?
ХУДОЖНИК. Я рисую тебя постоянно. Я нарисовал тебя флорентийской дамой.
ПАДЧЕРИЦА. Там другое. Картины реальны только в моих снах. Почему я не могу изгнать твои картины из моих снов? Две лесные нимфы качаются на доске-качалке, положенной поперек ствола дерева, как ведьмы на помеле. Одна – голая. Вторая – босиком, в красном платье, с сосками наружу. Та нимфа, что внизу, на корточках, яростно краснеет. У нее оргазм. А что у меня?
СФИНКС. Определенно не это.
ХУДОЖНИК. Я не хочу говорить об оргазмах.
ДОЧЬ (голос за сценой). Папа? Это ты?
ХУДОЖНИК. Теперь вы разбудили Мари. Скоро весь Мюнхен будет здесь, сводя меня с ума.
ПАДЧЕРИЦА. О, мы не должны будить нашу дорогую маленькую Мари. Как и положено красотке, Мари должна высыпаться. Мари ничего не снится. Она слишком глупа, чтобы видеть сны.
4
Дочь Мари
ДОЧЬ (появляется в дверях, милая девушка, в белой ночной рубашке). Папа? Почему ты и Ольга не спите в столь поздний час?
СФИНКС. Мы обсуждали оргазмы.
ХУДОЖНИК. Ольга уже идет спать.
ПАДЧЕРИЦА. Нет, не идет.
ДОЧЬ. И Лидия. Как поживаете, Лидия? Я так давно вас не видела.
ХУДОЖНИК. Нам без разницы, как поживает Лидия. Ольга, отведи свою сводную сестру в ее спальню.
ПАДЧЕРИЦА. Отведи ее сам. Я тебе не служанка.
ДОЧЬ. Папа, ты в порядке?
ХУДОЖНИК. Разумеется, я в порядке. Когда я был не в порядке?
ДОЧЬ. В последнее время ты такой раздраженный. И почему ты здесь, внизу, глубокой ночью, и так громко говоришь с двумя женщинами?
ХУДОЖНИК. Все потому, что надвигается гроза. Мои руки чувствуют ее приближение. Они болят, и меня это будит. Ничего особенного. Иди спать.
ДОЧЬ. Ты из-за чего-то тревожишься?
ХУДОЖНИК. Я не тревожусь. Я рисую. Создаю. Ем. Сплю.
ПАДЧЕРИЦА. Ты прелюбодействуешь с моей матерью.
ДОЧЬ. Я знаю, что-то тебя тревожит, папа, потому что ты постоянно о чем-то думаешь.
ХУДОЖНИК. Чушь. Я никогда не думаю. Для художника вредно слишком много думать. Художник должен думать только своей кистью.
СФИНКС. На твоем месте я бы не давала ему сесть на любимого конька.
ХУДОЖНИК. Эти молодые умники, с их напыщенными