Образы. Борис Гончаров
«Сермяжная правда», которое благоденствовало в Доме писателя. Там Комдив обратил на себя внимание не только «Вешних вод», но всего Дома писателя, кафе-магазина и Клеопатры Шумской, провокационным сравнением нескольких книг: драмы с любовной подоплёкой, двух антиутопий абсурда и двух мелодрам, в т.ч. о «самолётчике» (как называл себя конструктор самолётов Павел Сухой) и о «девушках», придуманного не им, гения. Эти пять книг появились у Комдива подарком особы женского пола.
Мыслеобразы Комдива по поводу мелодрам
Всё написано складно. Следует отметить «Самолётчика» за тенденциозность к репрессиям двадцатых годов и Соловкам, опытам по замораживанию, которые и стали фантастическим продолжением жизни размороженного уже в 1990-е годы. Вместе с тем, фантастика автора мелодрамы, которой была присуждена литературная премия, категорически отличалась от фантастики «Аэлиты» Толстого (может быть потому, что Толстой – граф, а автор «Самолётчика» – филолог?). Можно отметить также (на что обратили внимание все в клубе и издательстве) отсутствие описаний природы, как у Пришвина в «Кладовой солнца» или приблизительно таких же в романе Камю «Чума». Вообще Комдиву не нравилось это разнотравье, потому обычно пропускл чтением такие места, кстати, читал через строчку и повторяющиеся, как похороны генсеков, описания чумы, жизни и смертей города Оранжа в романе Камю. Проникнувшись обилием интервью писательницы второй мелодрамы, решил обратиться к ней письменно. И что удивительно, она ответила (несмотря на свою загруженность редактированием мужского журнала). Переписка получилась краткой, как сестра таланта, сутью её оказался вопрос (хотя Чиа Дао ду предупреждал: «Если не хотите, чтобы вас обманули, не задавайте вопросов»). Об этом катаклизме с реакцией писательницы и первом соитии балерины, рассказано в Главе «Эссе».
Отступление в историю
Василь Иваныч как-то откопал – буквально, по его чистосердечному признанию – нечто. Бульдозерами освобождали от частных домов на слом территорию под строительство очередного торгово-развлекательного центра «Де-Жанейро», хотя город был уже заставлен такими «Бразилиями», где много, много обезьян. В обеденный перерыв, задумчиво бродя по результатам своей геростратовской деятельности и жуя бутерброды – размером с буханку, Комдив споткнулся обо что-то. Остановился, пнул сапогом. Это оказался коричневый ящичек с замком-защёлкой, как будто из стула мастера Брамса, напомнив бессмертное произведение Ильфа и Петрова. Заинтересовавшись, Комдив присел и вытащил «Брамса» из-под обломков прошлой жизни. Ящик местами был изъеден мышами и временем – надо полагать, пребывая на чердаке одного из разрушенных домов, переходя вместе с домом от одних хозяев к другим. Комдив тут же определил, что ящик не пустой – там что-то погромыхивало, он стёр рукавицей слой мусора и пыли с крышки и, чихнув, открыл. Внутри в замшевом чёрном мешочке не оказалось бриллиантов (прошу пардону у тех, кто их ожидал),