Ветер сулит бурю. Уолтер Мэккин
не очень глубоко, – сказал он и дернул изо всех сил.
Сморщился. На кончике крючка оказался сгусток крови и крошечный кусочек мяса. Ему показалось забавным, что на длинной верхней губе мальчика выступили капельки пота.
– Вот и все, – сказал он. – Вытащил!
– Ух! – медленно выдохнул мальчик. – А я уж думал, что он засел тебе прямо в скулу. Вот, – он пошарил у себя в кармане, – возьми платок. Боюсь, что не слишком чистый, – сказал он, – да ты бери, это грязь безвредная!
– Ничего, – сказал Мико, – у меня свой есть. Возьми свою удочку и, Бога ради, смотри, что делаешь. Тебе даже больше никакого живца теперь не надо – лучше приманки не придумаешь.
Он засмеялся, пошел к борту, лег на край и стал опускать в воду свой платок, пока он не промок как следует в морской воде, а потом вытащил и прижал к щеке. Затем отнял и посмотрел на то место, где кровь смешалась с солью.
– Давай я тебе сделаю, – сказал рыжий мальчик и, взяв у него из руки платок, стал осторожно похлопывать Мико по щеке, пока кровь не остановилась. – Надо бы йодом смазать.
– Йод из моря достают, – возразил Мико, – а на платке морская вода, чем тебе не йод?
– Верно, – сказал мальчик. – Ты только на меня не сердись. Неудачно это у меня получилось, что и говорить. Я ведь в первый раз.
– А спиннинг чей? – спросил Мико.
– Да отца моего, – ответил мальчик.
– А он знает, что ты его взял?
– Как же! Я просто вернулся из школы, стащил его и удрал.
– А ты не знаешь, – сказал Мико, – что в морской воде такой спиннинг в два счета можно испортить? Да он уже испортился. И влетит же тебе от отца, и ведь за дело.
– Погоди, вот увидит мой роскошный улов, – сказал мальчик.
– Если он форелью увлекается, – сказал Мико рассудительно, – ему вряд ли понравится, что его лучшую удочку губят ради макрели.
Мальчик рассмеялся.
– Да ну, – сказал он. – Я ему как-нибудь зубы заговорю. Он у меня хороший.
– Как тебя звать? – спросил Мико без дальнейших обиняков.
– Питер Кюсак, – сказал рыжий мальчик. – А тебя как?
– Мико, – ответил он и, подумав, что мальчик ничего себе, улыбнулся. – Удил бы ты лучше макрель, – сказал он, – если хочешь поразить отца.
– Правильно, – сказал Питер. – Мы ведь еще увидимся, правда?
Мальчики снова занялись рыбной ловлей. Они стояли рядом. Время от времени Мико с подчеркнутой осторожностью уворачивался от удочки Питера, и тогда они принимались хохотать, и смех еще больше сближал босого мальчика в нитяной фуфайке и мальчика в беленькой рубашке и коричневых ботинках с белыми носочками.
Но вот начался отлив. Море отступило, а с ним и рыбешки, а за рыбешками и прожорливая макрель. Старая барка выступила из воды. Оказалось, что та часть ее, которую прежде не было видно, вся покрыта зелеными водорослями. Мико не любил смотреть на старую барку, когда море оставляло ее. Тогда казалось, что она теряет всякое достоинство и превращается в никому не нужную