Открыть глаза. Сергей Валерьевич Белокрыльцев
пусть будет 50. С другой стороны коридора имелось две или три двери и в отличие от дверей, ведущих в палаты, они были отнюдь не стальными. Мы с Зизимором шли наравне. Мизантропов неотступно следовал за нами. В коридоре мы никого не встретили, но везде, из-под самого потолка, за нами наблюдали темные объективы маленьких, охранных видеокамер.
Понемногу утихомирив эмоции, я стал более здраво оценивать возникшую ситуацию и считаться с обстоятельствами. Можно по-прежнему строить из себя этакого грубоватого деревенского простачка, прущего напропалую и лезущего в драку, когда встречается что-то сложнее, чем горох и стадо коров. Не очень удачный вариант, но раз уж начал… И совсем неплохо бы слинять отсюда при первой же возможности. Я вспомнил пожары и покореженные автомобили, людей, выглядевших как сонные мухи. Что же такое произошло? Война? Я украдкой глянул на Зизимора. Брезгливая физиономия доктора как-то не вызывала симпатий. А мрачный, лысый лик Мизантропова характеризовался в двух словах: классический костолом. Хм… побег – отличная идея при условии, что в виденном фильме нет и толики правды.
– В той киношке тип за кадром сказал, вокруг клиники, якобы, сооружена пустота вне времени и пространства. За коим лешим, это значит? – резко спросил я.
– Будьте терпеливы, сейчас вы все узнаете, – после некоторой паузы сухо, не глядя на меня, ответил Зизимор.
– Я надеюсь на это, – также сухо сказал я, все еще пытаясь держаться сурового тона.
Пройдя почти весь коридор, мы воспользовались лифтом. Зизимор нажал на кнопку 25-го этажа, и кабинка с легким дрожанием понесла нас наверх. Судя по панели с кнопками, 25 этаж был последним в клинике. Высокое здание, подумал я. Впечатляли и внушительные размеры лифтовой кабины, как будто она предназначалась для перевозки крупных грузов. Если те 50 дверей ведут в палаты, а этажей всего 25 то, сколько же у них тут пациентов? Притом при всем, дверь в мою палату находилась примерно посредине коридора.
25 этаж совсем не походил на этаж, с которого мы приехали на лифте. Он состоял из короткого, узенького коридорчика с единственной дверью. Около двери находился коричневый кожаный диван и кадка с пальмой с ядовито-желтыми, наполовину ссохшимися листьями и кривоватым стволом, поросшим редким, красновато-рыжим волосом.
Зизимор постучал в дверь и, открыв ее, просочился внутрь, так торопливо захлопнув дверь за собой, что чуть не прищемил полы своего халата. Через несколько секунд он высунулся и знаком пригласил войти. Следом за мной, как гипертрофированная тень, протопал Мизантропов.
Окна кабинета также, снаружи, закрывала полотняная, черная ткань. Нет, это не режиссеры-любители, а скорее секта сатанистов, мрачно усмехнулся я про себя. Пол в кабинете украшала сплошная плитка из черно-синего толстого стекла, под которой россыпями светились фальшивые звезды. Звезды переливались и лениво перелетали с места на место. Они образовывали очертания знаков Зодиака и Млечного Пути, впечатляющей дорожки, сотканной из малюсеньких и частых, похожих на пудру,