Перунов век. Мировое древо. Сэм Юнф
рукой ко лбу, – Ах, точно! У моего брата на пыльцу с этих крыльев аллергия. Могу вытравить родственника из дома одним махом, как говорится.
– Лиза, я не об этом. У тебя фамилия и положение. И дар у тебя хороший, и у детей он может проявиться ярче.
– Я не хочу свадьбу за дар, фамилию и положение. Не хочу.
Людмила тяжело вздохнула, окончательно проигрывая подруге.
– А если будет звонить Антон Григорьевич?
– Дед звонить не должен. Если будет, то скажи, что уснула. Он поверит – я много сплю. Вернусь вечером до полуночи.
– Может пораньше?
– Пораньше не получится, «мамочка». У Лёши какой-то невероятный сюрприз.
– Береги себя и возьми с собой телефон.
– Я без телефона. Дед и отследить может. Так что телефончик будет лежать у тебя. Звук выключу. И не бери, если звонить будут.
Лиза убрала крылья, и всё-таки накинула на обнажённые плечи вязаный кардиган.
Подруги осторожно спустились на первый этаж. Дом казался пустым. В нём застыло время тринадцать лет тому назад. Можно было бы сказать, что здесь никто не живёт, если бы во дворе не лаяла собака, в прихожей не чистили обувь, а в гостиной громко не отсчитывали время каминные часы. Девушки, никого не встретив, прошли на кухню и вышли на задний двор. От дома через сад вела тропка к лесу и дальней калитке.
Тяжёлые капли весеннего дождя уже падали на землю. Тучи неизбежно наступали, затягивая посмевшую появиться на небе ослепительную синь, которая бывает только весной. Вдали слышались раскаты грома. Скоро ненастье дойдёт и до этого места.
– Я с тобой до калитки. Если кого встретим, скажу, что решили прогуляться.
Раздался гром, и подруги от неожиданности вздрогнули.
– Благо, «хорошая» погода, – улыбнулась Лиза.
– Нет ничего лучше прогулок под дождём, – согласилась Людмила.
Они чуть ли не бегом добрались до задней калитки. Людмила выпустила подругу, и теперь ей нужно было вернуться в свою спальню тем же путём.
Но стоило ей войти в дом, как на кухне она столкнулась с отцом. Князь Чернышёв внимательно посмотрел на дочь:
– Люда, вы выходили?
– Нет, – сердце княжны бешено колотилось.
Он ещё и мысли прочитает, с него станется. Сам учит как этично и правильно, а дочь контролирует.
– Разве?
– Да. То есть не совсем, – ничего не приходило в голову. Что бы сказать такого отцу, чтобы он ещё и поверил, – я одна выходила…загнать Алмаза…
– Алмаз уже сам попросился в дом. Я его впустил.
– Тогда я к Лизе пойду, – Людмила виновато улыбнулась.
Отец чувствует неправду за версту. Если он всё узнает – будет скандал. А ещё хуже, если его хватит сердечный приступ. Любой скандал можно пережить, а вот сердце, которое отказывается исправно служить, пережить сложнее.
– Иди, дочка. Когда приезжает Лиза, у тебя есть повод для радости. Тогда и я могу позволить себе улыбнуться.
Правильно было бы поцеловать отца, но она слишком