Точка бытия. Рассказы, повести, притчи, стихи. Любовь Ржаная
и пересела поближе к Тимофеевне. Хотя, возможно, мама видела в темном стекле отражение купе…
– Здравствуй. Как тебя зовут, милая? – завела разговор Тимофеевна, у которой от волнения сел голос. У нее не было дочек и внучек, она не умела разговаривать с девочками. Девочка молчала. Не говорит, что ли, подумала с жалостью Тимофеевна. Но переспрашивать было не нужно. Захочет – скажет.
Девочка посидела-посидела и вдруг открыла свой чемоданчик. Она стала вынимать оттуда игрушки и укладывать их в ряд на постели. Это было интересно, хотя современные куклы, все эти Барби и Кены, не нравились Тимофеевне – видела у девчонок во дворе.
– Это мама, – вдруг тихо сказала девочка и осторожно усадила у стенки куклу в пышном парчовом платье, худую и длинноногую, с безжизненным, но ярко раскрашенным лицом. Тимофеевна молчала, одобрительно покачивая головой. Она боялась спугнуть начавшую говорить девочку. На постели лежали еще две куклы, девица и Кен. Девочка словно не обращала на них внимания, а они лежали в нелепых позах, уткнувшись лицами в простыни.
Девочка вынула игрушечную расческу и стала наводить порядок у мамы на голове. Волосы у мамы были ярко-рыжие, всклокоченные, причесывались плохо. Тогда девочка вытащила из чемоданчика другой парик, сняла рыжие волосы и нацепила на маленькую кукольную голову белые, такие же всклокоченные.
– Мама красивая, – тихо сказала она. Спорить с этим было нельзя. Тимофеевна не удержалась и шепнула:
– А папа?
Девочка помедлила и перевернула Кена на спину. Кен был в нарисованных плавках и футболке, на ногах его были высокие снимающиеся резиновые сапоги.
– Надо надеть ему брюки, – осмелела Тимофеевна. – Брюки есть?
Девочка обиженно посмотрела на Тимофеевну, словно та испортила ей всю игру. Брюк, видимо, не было. Кен так и остался в плавках и несуразных сапогах.
Девочка уже переворачивала третью куклу.
– Мамина подруга, – прошептала она тихо, словно говорила сама с собой. Это была брюнетка в длинном синем платье. Девочка разглядывала ее лицо, потом быстро стянула с нее платье и кинула куклу на постель, так, что она улеглась поперек Кена.
Тимофеевна была заворожена разворачивающимся на ее глазах спектаклем театра чужих кукол. Но спектакль быстро и неожиданно закончился. Девочка схватила Кена за ноги и бросила в свой чемоданчик, а вслед за ним полетела и брюнетка. Чемодан был закрыт. Только одна кукла осталась – мама. Девочка прижала ее к груди, словно хотела убаюкивать.
– Правда, мама красивая? – вдруг шепнула она Тимофеевне, не поворачивая к ней лица.
– Очень. Мама очень красивая, – тихо прошептала Тимофеевна.
– Она лучше всех.
– Да.
– Я всегда с мамой.
И девочка спустила ножки, перешла на свое место, засунула игрушечный чемоданчик под полку, к маминым кроссовкам, и забралась