Любовь надо заслужить. Дарья Биньярди
сказала, что мать Альмы задолго до исчезновения Майо имела внебрачную связь.
С одной стороны площади начинается маленькая тихая улочка, с другой – улица, вдоль которой тянутся многочисленные магазины, и я вижу, как там оживленно. Микела встает и протягивает руку, чтобы помочь мне. Интересно, заметила мой живот? Но я продолжаю сидеть.
– Как внебрачную? – Эта новость, как громом, поразила меня. Даже рассказ про Майо не так на меня подействовал. То, что мама отличается нетерпимостью и иногда пытается манипулировать людьми, я знала. Она сама от этого страдает, но ничего с собой поделать не может. Жертва собственного ужасного характера.
– Тетка умерла, не то бы я расспросила. Я часто ее навещала, мы много говорили о прошлом. Я и о своей семье кое-что узнала. Однажды тетя спросила: “Как поживает «твоя несчастная подруга?»” Я поняла: речь идет об Альме, но ответила, что не в курсе. И она сказала: “Рано или поздно, эта твоя подруга узнает, что ее мать поплатилась за свои удовольствия”. У тетки был Альцгеймер, поэтому я не придала значения ее словам. Но если ты с таким животом приехала сюда, чтобы расследовать историю тридцатилетней давности, лучше рассказать тебе все, что я знаю, пусть это кажется неважным. Выпьешь со мной капучино?
Микела отряхивает сзади свою куртку, и теперь я протягиваю ей руку, чтобы она помогла мне встать.
– С кем, по-твоему, я еще могу поговорить? Мама упоминала Лауру Трентини, но, насколько я знаю, она здесь больше не живет. Мы сможем увидеться, когда у тебя будет время? – спрашиваю я.
Значит, мой живот она заметила. “С таким животом… ” – сказала.
– Лаура вышла замуж за американца, кажется, у меня есть ее телефонный номер, но, думаю, ей нечего тебе сказать, они с Альмой не были подругами. Кроме меня, у Альмы вообще не было близких друзей. Конечно, мы можем увидеться, если хочешь, поужинаем вместе. К себе не приглашаю, дети будут мешать, нормально не поговорим. Завтра идёт?
– Завтра – отлично! А один из ваших друзей по фамилии Бенетти?
– Он никогда не был нашим другом. Умер он лет двадцать назад, умер от СПИДа, – резко отвечает Микела. – Ты куда сейчас? – спрашивает она и заказывает в баре два капучино.
– Не решила, то ли в библиотеку – полистать старые газеты, то ли в Алмазный дворец. Мне посоветовали посмотреть там одну выставку…
– Кто посоветовал?
– Комиссар Д’Авалос, знаешь его?
– Наслышана, – с улыбкой отвечает Микела.
От кого, интересно? От подруги? Пациентки? Чувствую укол ревности, кто бы мог подумать! Я даже Лео никогда не ревную.
– А на кладбище, к деду и бабушке, не пойдешь?
– Пожалуй, с этого и начну, ты права.
– Грустно смотреть на беспризорные могилы. Я иногда прохожу мимо, когда иду навестить тетку, – у твоих никогда не бывает цветов. Завтра позвоню, скажу, где поужинаем, и, может, вспомню, кто бы мог тебе помочь.
– Спасибо, Микела. Я ничего не узнала о тебе, даже не спросила, сколько лет твоим детям…
– Завтра расскажу. И спасибо за капучино,