Нойды. Белая радуга. Елена Дмитриевна Булганова
с парнями в кафе она никогда не бывала, не знала, как принято себя вести.
– Ладно, устроимся тогда тут. – Парень кивнул на газон. – Вполне удобно, проверено. Садись!
Вика поспешно опустилась на поребрик, отвела взгляд, пока незнакомец со своей больной ногой не слишком ловко устраивался чуть поодаль от нее. Но он управился быстро и сразу завладел инициативой:
– Так, выкладывай. У тебя в школе проблемы?
Вика головой замотала, и даже губы непроизвольно растянулись в горькой улыбке: вот уж с чем проблем у нее никогда не бывало.
– Слушай! – Парень вдруг смешно стукнул себя ладонью по лбу. – Не с того начали. Знакомиться давай! Я – Платон.
– Вика, – засмущалась она, прилив крови к щекам враз просушил слезы.
– В «Белой радуге» учишься?
– Откуда вы знаете?
– Не вы, а ты. Я тоже там, в одиннадцатом. Но только с этого года, поэтому ты меня еще не видела. А я тебя видел.
Виктория подумала, что это очень хорошая и даже интригующая новость. Он, что же, видел ее и запомнил? Девочка определенно с каждым мгновением чувствовала себя все лучше и лучше. Вот только не спросил бы, в каком она классе.
– Я тоже только с этого года, – сказал Вика. – Мы переехали из Питера.
– И что в гимназии, не обижают тебя? – вернулся к прежней теме Платон. – Народ в ней на первый взгляд сытый и добродушный, но наверняка есть и исключения, а?
– Не, там все нормально, – помотала головой девочка.
– А чего ревела тогда? Только не говори, что из жалости ко мне, не проникнусь.
– Нет, – сказала Вика. А потом вдруг произнесла слова, которые до сего дня из нее и раскаленными щипцами никто бы не вытянул: – Я плакала из-за родителей. Из-за того, что они меня не любят.
Платон помолчал, опустил голову и серьезно обдумал ее слова. Вика тем временем краем глаза его разглядывала: у парня был пушкинский профиль с выдвинутыми вперед носом и подбородком и густая шапка каштановых волос, лежащих волной над высоким лбом. Глаза зеленовато-коричневые, табачные, какие-то очень теплые. Он спросил таким тоном, будто заранее извинялся за сквозящее в вопросе недоверие:
– Тебе так кажется или имеются веские доказательства?
О, к этому вопросу Виктория была готова, давно готова. Она с места в карьер начала перечислять то, что собиралась выложить сегодня отцу, не уйди он сразу в глухую оборону:
– Они не интересуются тем, как я живу, что меня волнует. Ни о чем не расспрашивают, только по делу, ну там, поела, уроки сделала, здорова. Все для меня делают, все покупают, но так, будто хотят, чтобы я поскорее отвязалась. И почти не зовут по имени, только мама иногда, а отец – Снежинка, Снежка и прочие производные.
– Почему Снежинка? – нахмурился Платон.
Вика в ответ выразительно подергала себя за волосы. Парень кивнул понимающе, потом спросил:
– Ну а ты сама не даешь им повода злиться? Может, хамишь? Не прибираешься в своей комнате? Плохо учишься? Не приходишь домой по ночам? Занимаешься порчей домашнего имущества? Заправляешь компанией хулиганов и наркоманов?
На каждый вопрос Вика