Сто лет Папаши Упрямца. Фань Ипин
размышления сказал: Революция – это как если бы ты шел по одному пути и почувствовал, что путь этот – ошибочный, и тогда принял решение выбрать тот путь, который считаешь правильным.
Папаша Упрямец почесал голову, обдумывая слова командира, и потом после раздумий отозвался: Я буду следовать за вами, командир! Ваш путь наверняка правильный!
Не факт, произнес командир. Он взял фуражку со стола, посмотрел на кокарду с белым солнцем на голубом фоне и надел ее. Положив письмо в карман, он вышел из комнаты. Его охранник Вэй Асань моментально последовал за ним, словно пес.
Папаша Упрямец продолжал обдумывать слова командира и все больше чувствовал замешательство.
Когда же ему показалось, что он понял, что сказал командир, тот был уже арестован военным трибуналом дивизии.
Папаша Упрямец недолго пробыл ординарцем, это был конец 1934 года, тогда только-только завершилась битва на реке Сянцзян[3].
Командира Вэй Цзянфэя обвинили в недостаточном преследовании армии коммунистов и халатном отношении к служебным обязанностям.
Незадолго до ареста командира полка у Папаши Упрямца было предчувствие, что дела у того идут не очень хорошо. Он обнаружил, что за командиром следят, а в его отсутствие кто-то заходит в его комнату и роется в вещах.
Однажды Папаша Упрямец ходил за овощами, вернулся, вошел через ворота во двор и прошествовал прямо на кухню. Он взял нож, чтобы начать резать мясо, и тут увидел, как из окна комнаты командира полка один за другим выпрыгнули два человека; затем они выбежали через открытые ворота. Папаша Упрямец с ножом в руке помчался за ними, но догнать не смог. Один из убегавших на ходу что-то выронил – какой-то документ. Папаша Упрямец подобрал его и отдал командиру, когда тот вернулся.
Командир взглянул на документ и холодно усмехнулся: Свои люди. Завтра отдам им.
Папаша Упрямец недоуменно сказал: Зачем же свои люди пробираются сюда украдкой, словно воры?
Командир ответил: Свои люди своим же не доверяют, вот так-то вот.
А почему они не доверяют вам, командир?
Потому что я из Гуанси. Когда я командовал в армии Чан Кайши, они подозревали, что я в сговоре с гуансийской армией или даже с коммунистами.
А разве армия Чан Кайши и гуансийская армия – это не правительственные войска? Разве не вместе борются с коммунистами?
Командир полка выпил принесенную Папашей Упрямцем воду и произнес: Ту воду, что ты принес, я могу пить спокойно. А вот то, что принесут другие, даже если это вино или мясо, – с этим мне надо быть осторожным. Понимаешь, о чем я?
Упрямец хотел кивнуть, но вместо этого покачал головой: может, и понял, да не до конца.
Командир посмотрел на стоявшего в стороне Вэй Асаня: А ты?
Тот тоже покачал головой.
Командир сказал: У меня были и охранник, и ординарец, но из других провинций. Я их обоих поменял. Заменил вами. Смекаете почему?
Вэй Асань ответил: Потому что мы понимаем говор вашего родного края. И вместе мы можем говорить только на нашем родном языке. Кроме нас никто не может на нем говорить,
Поздней осенью 1934 года, понеся большие потери, китайская Красная армия форсировала реку Сянцзян и успешно прорвала блокаду Гоминьдана.