Сто лет Папаши Упрямца. Фань Ипин
дезертиров становилось все больше и больше, они прибывали, как покусанные волками, изгнанные со своих пастбищ овцы. Кто не пострадал, поддерживали раненых, некоторые опирались на ружья как на костыли, а другие просто их побросали. Эти бежавшие без оглядки с поля боя солдаты и офицеры думали только о спасении своей жизни. Они притормаживали возле заградительной линии и останавливались, как школьники, топчущиеся перед учителем с линейкой в руке.
Многочисленные эти дезертиры ругались на все лады, кричали, что им больно, что они умирают, и всё по-гуансийски, они даже стонали с южным акцентом. У Папаши Упрямца аж потеплело на душе, и сочувствие и жалость усилились. Всегда непреклонный, вдруг он заколебался, растаял, словно лед в тепле возле очага. Не в силах сдержать чувства, он крепко выругался на родном наречии:
Ай па ме коу тай тангви, cоу теу па, паге ма ган! (Твою ж… мои дохлые яйца, бегите! Возвращайтесь домой!)
Услышав это, дезертиры поняли, что начальник заградотряда – их земляк, они испытали облегчение и возрадовались. Они двинулись вперед и пересекли заградительную линию, словно мигрирующие животные – реку, а потом умчались прочь. Папаша Упрямец стрелял в воздух, не двигаясь с места, как будто был недоволен тем, что дезертиры бегут недостаточно быстро, – и в то же время он вроде бы и выполнял свои должностные обязанности.
Первая волна дезертиров словно пробила брешь в плотине. Это была даже не брешь – как будто открыли ворота шлюза и пустили воду. За первой волной хлынула следующая, которая, естественно, тоже успешно прошла вперед.
Папаша Упрямец сказал своим подчиненным из заградотряда: Вы тоже бегите, если не хотите умереть.
Весь заградотряд ласточками разлетелся в разные стороны.
Прибежал командир дивизии Чжан Жуйшэн с двумя охранниками. Полы его мундира были распахнуты, оголяя живот, фуражка съехала набок, но в руках он сжимал пистолет. При виде одиноко стоящего Папаши Упрямца командир спросил: А твои бойцы?
Папаша Упрямец ответил: Убежали.
А ты почему остался?
Папаша Упрямец сказал: А почему я должен убегать?
Командир произнес: Если ты сейчас не убежишь, тебя возьмут в плен солдаты Народно-освободительной армии.
Упрямец ответил: В плен я не сдамся!
Ну, тогда ты героически погибнешь, тебе выбирать, отозвался командир.
Комдив уже собрался уходить, как вдруг кое о чем подумал и приказал своим охранникам раздеться, чтобы поменяться с ними одеждой. Те поспешно сняли с себя одежду, чтобы командир выбрал, какая ему впору; казалось, в этот момент, когда жизнь и смерть решаются, они получали удовольствие, переоблачившись в командующего.
Папаша Упрямец сурово прикрикнул: А ну стоять! Двинетесь – стрелять буду!
Командир дивизии и оба его охранника обернулись и увидели наведенное на них дуло автомата.
Одевайтесь-ка, да каждый в свое, произнес Папаша Упрямец, он повел дулом автомата,