Штормовое предупреждение. Чжу Шаньпо
Все прохожие смеялись над Жун Сятянем. С тех пор мы никогда больше не сидели там, пытаясь узнать наших матерей. С тех пор в нас окрепло убеждение: наших матерей вообще нет в Даньчжэне.
Но мне Жун Яо всегда говорил, что моя мать была просто душевнобольной, которая забрела в Даньчжэнь невесть откуда, грязная, как помойка, и утонула во время наводнения на третий день после моего рождения. Ее тело плыло от конца улицы Цилоуцзе, через переулок Гуаньиньган и Даюфан, вдоль улицы Цзиньши к столовой и, наконец, надолго заткнуло вход в канализацию с левой стороны столовой, в результате чего затопило один из залов. Крик, призывающий Жун Яо, как раскаленная эстафетная палочка, разнесся из нижней столовой, через переулок Бологан на улицу Чжэньчжудацзе, в сторону универмага, свернул в государственную фотостудию, к снабженческо-сбытовому кооперативу, а затем полетел вдоль улицы Мангодацзе, в сторону здания правительства, кинотеатра, мясных и птичьих рядов, добрался до лесопилки и там велел Жун Яо прочистить канализацию с левой стороны столовой. Жун Яо не понял, что случилось, кувырком вывалился из кровати и бросился наружу, помчавшись по затопленным улицам, невзирая на восьмибалльный шторм. Вода доходила ему до пупка, и иногда ему приходилось даже плыть, чтобы продвинуться вперед. Нижняя часть трупа женщины уже попала в канализацию, а верхняя торчала вертикально в щели входа. Жун Яо вытащил тело, отнес его на возвышенное место позади столовой и бросил там, ожидая, пока люди из администрации и полицейского участка придут с проверкой и решат вопрос. Жун Яо нашел меня в дровяной нижней столовой. Я погрузилась в воду, из которой торчало только мое лицо. Уровень воды быстро поднимался, и если бы меня нашли позже, я бы превратилась в рыбу и уплыла. Кто-то сказал, что я родилась в резиденции цзиньши[12] на улице Шилоуцзе, там никто не жил уже много лет, а эта женщина обитала там по ночам. Там водились призраки, люди даже видели, как они плачут внутри. Сумасшедшие не боятся призраков. Кто-то услышал плач младенца. Сначала решили, что это звук подступающей бури, но при ближайшем рассмотрении выяснилось, что действительно плачет ребенок. Шторм вызвал наводнение, а резиденция цзиньши находилась довольно низко. Сумасшедшая сбежала оттуда с младенцем на руках. Вероятно, она утонула, как только положила его. А может, на обратном пути, когда вернулась забрать одежду или еду. Жун Яо взял это дитя. Ребенком этим и была я, и говорили, что раз я родилась в период штормового предупреждения, то не должна бояться шторма и наводнения. А я никогда не верила его словам, я боялась и шторма, и наводнения. Жун Яо «выдумал» для меня убогую, презренную личность, и я возненавидела его за это. Я твердо верила, что моя мать – женщина из большого города, может быть, из образованной молодежи[13], может быть, принцесса, скитавшаяся в народе, или дочь землевладельца, красивая, добрая, любящая, богатая, благородная, воспитанная, как Тереза Тенг или, по крайней мере, как Лю Сяоцин
Цзиньши – высшая ученая степень в системе государственных экзаменов кэцзюй.
Образованная молодежь, направляемая в деревню под лозунгом «Ввысь в горы, вниз в села» – движения в ходе «культурной революции» в КНР по отправке части студентов, рабочих, военных из городов в сельские районы Китая.