Штормовое предупреждение. Чжу Шаньпо
переступать порог кинотеатра.
Но Лао Тяня скоро выслали в лесхоз в Чашане, и его запреты оказались для нас пустым звуком. Мне все еще нравилось кино. Только теперь приходилось покупать билеты. А ведь были времена, когда тратиться было не нужно, можно было открыто приходить в кинотеатр. Это когда я согласилась на предложение нового директора кинотеатра Лао Вэя, что буду прибираться в кинозале, когда зрители разойдутся. Каждый раз по окончании сеанса кинозал был похож на загаженный продовольственный рынок – весь пол усеян шелухой от семечек, пластиковыми пакетами и обрывками бумаги, а еще в помещении стоял скверный запах мочи. Отмыть кинозал была та еще работка. Чтобы его отдраить в одиночку, требовался целый час. Но из-за кино я никак не могла отказаться. Вечером, когда зрители расходились, городок погружался в тишину и спокойствие. Я часто не хотела возвращаться домой, слонялась возле окошка кинокассы, разглядывала разноцветные киноафиши, читала крошечные буковки, которые легко можно было не заметить, и узнавала из них еще больше всяких тайн. Я выучила наизусть каждую афишу, могла по памяти перечислить даже имена тех, кто отвечал за свет, сценическое оформление, реквизит и выпуск картины. Когда в кинотеатре не шел фильм, двери его были открыты нараспашку, иногда я тихонько просачивалась внутрь, садилась в самый первый ряд и смотрела во все глаза на пустой экран, я могла просидеть так полдня.
Я думала, во всем мире не найдется человека, который любил бы кино так, как я, но Сяо Мо оказался другим мной. Он мне нравился. Нравились его длинные мускулистые руки, пышные вьющиеся волосы, решительное выражение лица и реденькая, растущая как попало бороденка. Он был полон гордости собой, в глазах горел огонь, и зрелый он был не по годам, как будто уже состоявшийся режиссер. Привалившись к афише, я засовывала палочку мороженого глубоко в глотку, туго-натуго втягивала в себя, доставала и снова заглатывала. Если так повторить несколько раз, то палочка мороженого становилась меньше, тоньше и глаже. Это движение я узнала из фильма, оно было несколько фривольным, развратным.
Я издали смотрела на Сяо Мо, доедала мороженое, выбрасывала палочку, и в мое сердце внезапно врывалось дикое животное, которое подбивало меня спать с Сяо Мо, сплестись с ним в одно целое. Этот зверь был неистово лютый, он повергал меня в смятение, но я очень быстро стала его слушаться. Пусть моя внешность и заурядна, я ведь его вполне достойна. У меня белоснежная кожа, стройные плечи и крепенькие маленькие грудки, единственный недостаток – обилие прыщиков. Я надеялась, что Сяо Мо легонько ущипнет меня за попу, запустит руку мне в шорты. Его руки, хранящие прохладу и аромат мороженого, будут медленно гладить мою разгоряченную кожу… а я буду время от времени вздрагивать в конвульсиях и непроизвольно вскрикивать. Мои требования к нему невысоки – только чтобы во время шторма мы лежали бы в обнимку на кровати, и пусть буря сколько угодно бьется в окно, переворачивает вверх дном комнату, вода подступает