Мертвые страницы. Том I. Андрей Лоскутов
(такие всё же нашлись), загрызала насмерть. – Но, – прервалась на минуту передохнуть и отдышаться Прокофья. – Случившееся ещё не самым страшным оказалось, дальше вот стало гораздо хуже…
Она встала, чтобы налить себе из бидона воды и мне предложила. Но я отказалась, сидела и словно к лавке попой приросла, будто ошпаренная от её рассказа, потому что нутром чуяла: не врала Прокофья. Не из той породы людей она была, что приукрашивают. Наоборот, из таких, что правду-матку без стеснения бросают прямо в лоб. Всё так и сейчас было. А я хоть напугалась от её рассказа до усрачки, представив события в красках (воображение у меня-то живое развилось, много книг библиотечных ночами в юности прочитала), но, чего таить – и любопытство взыграло нешуточное. Очень хотелось всё до конца про Варвару узнать, как и что было.
Напившись, Прокофья продолжила.
А ночью Варвара по домам пошла и, видимо, чары сонные насылала, что там никто не спохватился; и, где малые дети были, – всех до одного загрызла.
Наши мужики после того не стерпели. Бабы их с горя выли, руки заламывали, волосы на себе рвали. Так мужики-то днём собрались кто с чем: с топорами, вилами, серпами. Затем за батюшкой (пьянчугой нашим) в церковь сходили за благословением и двинули к хате Варвары, чтобы самосуд вершить.
Бабы у колодца костёр собрали из поленьев и щепы да хвороста. Ух, огромный такой получился! Думали, ведьму враз зажарит насмерть. А оно во как вышло: выкуривать из хаты Варвару пришлось, подпалили хату. Что поделать было? Иначе ведьму не достать. Но перед тем мужики и в окна лезли, и двери вышибали, а та под пол, холера, пряталась, так ещё и загрызала смельчаков, кто в хату таки её попал. Никого не щадила: кому пальцы зубами оттяпала, кому кишки выпустила и глотки разорвала.
Оттого заметно поредели ряды смельчаков-мужиков наших, но они не отступали.
К вечеру ведьму выкурили и набросили на неё рыболовные сети в несколько рядов, запутали, связали и на костёр потащили, а тот, когда её в огонь бросили, взял и потух.
А Варвара как загогочет и давай когтями да зубами сети рвать. Зубы да когти у неё, к слову, огроменные, звериные, в один момент выросли. Всех жуть обуяла, бабы заголосили, поняли, что с ведьмой не совладать и сейчас она их со злости всех порешит.
Что и сказать, разбегаться стали как бабы, так и мужики. Зато наш батюшка Ефим пьяный, а оттого и смел, и храбр, подоспел к костру с церковными рушниками, что алтарь покрывали. Ещё воды святой взял и ведьму ею облил, отчего дым пошёл сернистый, а она верещать испуганно и от боли стала, задёргалась и затихла.
Тогда Ефим давай громко созывать мужиков подсобить, чтобы теми рушниками её накрыть, а затем в церковь перенести: мол, оттуда нечистая сила не только не сбежит, а силу свою потеряет.
Только, на беду, ошибся он. Но мужики, осмелев, вернулись и, всё сделав по его воле, Варвару