Врата Ангдора. Арина Уркунова
бронзового бога, было короткое – до колен – платье жреца из грубого серого льна и тёмные сапоги на шнуровках далеко не лучшей выделки. Однако жилет, чехлы для меча и закинутого за спину щита отливали перламутрово-молочной белизной. Кожа перламутрового крокодила, обитавшего в подземных оазисах Мёртвых песков, на картарасском рынке стоила не меньше тысячи золотых солнц за небольшой кусок длиною в локоть.
Откуда у бедного жреца такие доспехи?
Эрга заметил, что навершие меча имеет форму незнакомого ему геральдического знака. Кованая бронза, покрытая цветной эмалью – белый фон, чёрный замок с высокой чёрной башней и восседавший на её вершине жёлтый ястреб.
– Вот ваш попутчик, о котором я говорил, – сообщил Аратора. – Из-за своей болезни я не могу покинуть башню Управителя, но Хела с успехом заменит меня.
Эрга кивнул и, поправив на плечах дорожный мешок с припасами, который ему перед уходом вручил Аратора, вслед за всеми зашагал по скользкому от воды каменистому берегу к выходу из пещеры.
Они шли по тёмному и душному ходу. Пахло той же сырой затхлостью, свет фонаря наполнял подземелье игравшими на лицах людей бликами. Каменный ход был довольно высокий, но узкий – не более трёх шагов в ширину. Обжёгшись пару раз о горячие стены, Эрга скрестил руки на груди и шёл, то и дело спотыкаясь о невидимые камни. Вдруг где-то внизу, прямо под ногами, раздался странный рокочущий звук, похожий на отдалённые раскаты грома, и ход сильно тряхнуло, потом ещё раз и ещё.
– Что это было? – озадаченно спросил Эрга, умудрившись удержаться на ногах.
– Вулкан, – охотно сообщил скакавший позади него ворон. – В подземелье башни Управителя его хорошо слышно, – и после многозначительной паузы со смаком пояснил: – Под нами же ничего нет, кроме воды.
– То есть как это нет? – недоверчиво спросил Эрга. – На чём же город держится?
– На честном слове, – так же беззаботно поведал ворон. – Заклятье невесомости называется.
Эрга невольно прибавил шаг.
Примерно через четверть часа ход внезапно оборвался, и в косых лучах света показались ступеньки очень высокой лестницы, ведущие к узкой каменной дверце, видневшейся на самом верху. Когда она с глухим стуком ударилась о стену, в глаза Эрги посыпались труха и стёртый в пыль сухой мох. Он протиснулся в проем и огляделся, пытаясь понять по выступавшим из полумрака очертаниям, где оказался.
Подземный ход привёл их в маленькую убогую часовню. Здесь было немного прохладнее и дышалось легче, чем под землёй. Из-за покосившейся двери доносился плеск воды. Через щелевидные окна проникал рассеянный вечерний свет, падавший на древнюю статую шестирукой женщины, высеченную, как и часовня, из серого камня. Время стёрло черты её лица, и невозможно было сказать, красива она или уродлива. На двух её руках не хватало пальцев, а тело, словно паучья сеть, покрывали глубокие трещины, через которые проглядывал ослепительно белый камень.
Статуя стояла у стены на каменном пьедестале,