Пьем до дна. Артур Лео Загат
зовет озеро, подумал я. Он сражался с этим загадочным призывом, пока больше не мог сопротивляться. Я должен с ним поговорить. Должен расспросить его – наедине.
Но по дороге к его дому я ничего не смог извлечь из Джереми Фентона, кроме того, что это «желание» пришло к нему совсем недавно, в тот день, когда заболел Эд Дженкс, и с того дня становилось «все хуже и хуже». Я намекнул на маленьких людей – безрезультатно, но мои усилия в этом направлении побудили фермера рассказать странную историю.
Возможно, я придаю случаю, о котором он мне рассказал, и его интерпретации этого случая слишком большое значение. Если это так, то благодаря еретической теории, которой я придерживаюсь: развитие цивилизации и науки закрыло от человечества не меньше, чем открыло. Разве невозможно, что те, кто живет близко к земле, кто работает с природой и общается с ней, знают вечные истины, которые мы разучились понимать? Однажды в холмах Гаити…
Но я отвлекаюсь. Вот какую историю, спотыкаясь, ощупью, рассказал мне Фентон.
Он холостяк и живет один в старом разбросанном фермерском доме, к которому я его подвез, живет так с тех пор, как его брат Илайджа, тоже неженатый, утонул прошлой зимой в озере Ванука. Джереми рассказал, что они с братом, как всегда по вечерам, играли в шахматы, когда у ворот остановились сани веселой компании, направлявшейся к трагедии, и их пригласили участвовать.
– Я играл черными, – рассказывал Фентон, – и у меня остался только король на f2. Король Илайджи стоял на с4, его ферзь на d8, его слон на с5, и был ход белых. Я видел, что проиграл.
– Через шесть, максимум десять ходов ты поставишь мне мат. Я сдаюсь.
– Совсем не шесть ходов», – сказал Илайджа. – Я поставлю тебе мат в два хода.
Ну, я подумал, что он несет вздор, и сказал ему: «Попробуй». Он подумал с минуту, положив свою трубку на край стола, и протянул руку к своему ферзю. И тут вбежал Джетро Паркер и пригласил нас присоединиться к веселью.
Илайджа так и не сделал свой ход. «Закончим, когда вернемся», – сказал он. Джетро так торопил, что Илайджа даже оставил свою трубку. Ну, он так и не вернулся, чтобы закончить игру и докурить трубку. Лед на озере подломился, и…
– Да – вмешался я. – Я знаю, что случилось.
– Я оставил доску, как она была, фигуры и трубка. Убрать их все равно что… набросить тень на мои воспоминания о нем.
– Понимаю, – сказал я, думая, к чему это все приведет.
– Это было вечером неделю назад. Я поужинал и вышел во двор, чтобы набрать ведро воды и вымыть посуду. Меня не было пять, может, десять минут. Когда я вернулся, в кухне пахло табаком. Я никогда не курю, пока не вымою посуду. Я посмотрел на столик, на котором лежала шахматная доска, почти ожидая, что Илайджа ждет меня, чтобы закончить партию.
Конечно, тут никого не было. Но я сразу увидел, что одна из фигур передвинулась. Белый ферзь перешел на f5.
Я достаточно разбираюсь в шахматах, чтобы понять, что это значит.
– Черный король должен отступить, и не следующем ходу белый ферзь ставит ему мат. Умно!
– Еще как умно! Но кто передвинул белого ферзя? В кухне никого не было.
– Вы