Прекрасные наполовину. Даниил Горбунов
это делать!
Шелдон посмотрел на Лари.
– Мы люди? – удивлённо спросил он. – Ты разве не слышал, что о нас говорят? У остальных людей даже язык не поворачивается называть нас людьми. Мы для них – страшные существа, они говорят, что нас отвергло всё человечество. Разве мы люди?
Лари хотел что-то добавить, но Джо опередила его:
– Не надо спорить, не хватало, чтобы мы между собой переругались. Запомните, Бог всех нас любит, всех, не зависимо уроды мы, или нет!.. Ой, кстати, сейчас придут ещё все остальные.
– Сейчас? – удивился Лари. – А сколько времени?
– Почти одиннадцать.
Тут послышались шаги, и дверь отворилась. В фургон влетел ночной ветер, и Шелдон задрожал от холода. В комнату вошло четыре человека: Стивен, которого все называли человеком-горой из-за его огромного горба, сиамские близнецы Элла и Эмма, вернее было сказать, что вошла только Элла, а Эмма волочилась за ней как какой-то ненужный отросток, и микроцефалка Дороти, которую Элла вела за руку.
– Хорошо, что вы пришли! – радостно приветствовала их Джо, поглаживая бороду.
– Да, я тоже думаю, как хорошо, что мы пришли, а то я так за сегодня вымотался, что спать буду как убитый, – сказал Стивен. – Не поможете мне найти вешалку, а то вечно забываю, где она?
С курткой в руках он стоял, глядя в пол, но не от того, что ему так хотелось, просто позвоночник его так искривился, что он не мог больше поднимать своей головы. К нему подошла Элла, и, взяв его куртку, повесила её на крючок в углу.
– Ох… Я так сильно устала, – сказала она, присаживаясь на стул. – Вам не понять, как же сложно вечно таскать с собой сестру-идиотку.
Элла всегда сидела весьма странно, хотя все остальные уже привыкли к такой её позе: она садилась на стул боком к спинке, иначе Эмма ногами уткнулась бы в эту самую спинку. Она давно привыкла носить с собой свою сестру, та была не очень тяжёлая. Элла считала, что ей ещё крупно повезло, что Эмма в принципе не тяжёлая, но ещё больше ей повезло в том, что Эмма была слабоумной и ни слова за свою жизнь не произнесла. «Представляете, – сказала как-то раз Элла, – как бы было ужасно, если бы моя сестра разговаривала, она бы, наверное, постоянно меня укоряла, что я её не правильно ношу, что ей больно, а так она молчит, ничего не понимает, не правда ли красота!»
Элла всегда была немного ленива и никогда не упускала подходящего случая показать, что ей очень тяжело управляться со своей сестрой. Она часто тяжело вздыхала, закатывала глаза, показывая, что ей дурно, и что она вот-вот упадёт в обморок. И другие артисты естественно оказывали ей помощь, спрашивали, довести ли её до фургона, принести ли ей воды. Элла считала, что нужно брать от жизни всё что только можно, и не воспользоваться возможностью почувствовать себя беззащитной она просто не могла. Подобные ухудшения её состояния уже вошли в систему, и каждый вечер, когда заканчивалось шоу, её спрашивали, не нужна ли ей помощь. Но Элла всё же старалась