Отдельные аномалии. Юрий Райн
я хотя бы это.
Тьма и безмолвие не ответили.
В память о том, чего не будет
Ключ мягко вошел в личинку. Сергей провернул его на один оборот, медленно нажал на ручку, потянул. Дверь не подалась.
Осторожно дернул раз, другой. Безрезультатно.
Чччерт! Ольга. Забыла отодвинуть засов. Никогда не забывает, а сейчас забыла.
Два ночи без нескольких минут. Черт.
Придется звонить. Не торчать же до утра на лестничной площадке. Не спать же в машине. И, тем более, не возвращаться же.
Он прикрыл глаза и увидел, как наяву, лицо Валентины.
Оживленное. Серьезное. Смеющееся. Сияющее радостью. Отрешенное. Умиротворенное. Исполненное любви, счастья, покоя. Опять отрешенное, только по-иному – печальное, словно опрокинутое в себя. Это он только что сказал: «Поеду».
Нет, возвращаться немыслимо. Позже… завтра… конечно, вернусь, без всяких «может быть», вернусь, больше всего на свете хочу – вернуться… и она ждет… наверное… точно ждет… Но сейчас – невозможно.
Значит, звонить.
Эх, ведь благополучно проскочил мимо поста ГАИ, хотя почти и не рассчитывал – далеко за полночь, машин мало. Алкоголя в крови всего ничего – что там, бутылка сухого на двоих, да и оставалось еще на донышке, не допили… снова ее лицо, глаза, руки…
Сергей помотал головой. С ГАИ обошлось, думал, и сейчас обойдется. Но не повезло.
Он надавил на кнопку звонка. «Бим… бом…» – мягко раздалось изнутри.
Тишина. Он напряг слух. За дверью ничего не происходило. Крепко спит… может, снотворное приняла… ах ты ж, Господи, нехорошо-то как…
Еще раз позвонил, теперь длиннее. «Бим… бом… бим… бом…»
Так, подумал он, сейчас откроет, и, значит, что? Итальянцы, Оль, понимаешь, позвонили уже под конец дня, попросили встретиться… ну да, прямо сегодня, они завтра улетают… Бизнес, ничего не попишешь… В «Антонио», а они, собаки, заводные – это ужас один, Роберто – тот серьезный такой, лысый и в очках, Марко здоровенный и кудрявый, и удержу никакого, представляешь? В каком смысле «то серьезные, то заводные»? Ну, Оль, по делу они серьезные, а жрать и пить заводные, понятно же! Образцы с собой привезли, Вальполичелло там всякое, Монтепульчано, я ж не могу пренебречь, работа у меня… Да ладно тебе, Оль, ну извини, ложись, спокойной ночи, родная.
Его передернуло от отвращения к себе. Я ведь Ольгу тоже люблю, подумал он, стиснув зубы. Как иначе-то, родной человек, роднее нет, двадцать лет вместе.
Эх, сердце! Вмещает двух, что ж я могу сделать…
Гадко-то как все…
Между тем Ольга не открывала. Он позвонил еще и еще, уже заводясь – что ж такое, на самом деле ночевать мне тут, что ли, на коврике под дверью, как собаке?!
Мертвая тишина. Только за соседской дверью, стык в стык, приглушенно и коротко проскулила собака.
Сергей вытащил мобильный. Дьявол, входя в Валюшкин подъезд, выключил его, а потом включить забыл.
Да, Оль, аккумулятор сел в телефоне, вот только в машине и подзарядил…
Он