Тайна трех. Элла Чак
сносит голову. У Макса нет тормозов, не может остановиться. Ни со скоростью за рулем, ни с девушками, ни с безумными идеями. Держись от него подальше, Кира. А лучше…
– Уезжай? Это ты собирался сказать?
– Да, лучше уезжай.
– Ни за что. То, что я здесь, – не твоя проблема!
Его тонкий рот дернулся то ли в улыбке, то ли в спазме. Все в этом доме улыбались через силу или через боль. Костя приближался ко мне, продолжая говорить, пока я отступала назад.
Его голос звучал приглушенно.
– Вот это, – кивнул он на дверь с уравнением, – твоя проблема.
– Плевать мне на эти закарючки. Я тут при чем?
– В этом доме, в этой семье все при чем-то.
По лестнице кто-то поднимался, и Костя быстро прижал руку к панели, датчики замигали зеленым, раздался короткий перезвон, он схватил меня за локоть, и мы ввалились в комнату Аллы. Переглянувшись, синхронно ринулись под огромную кровать, когда сигналы открытия двери проиграли еще раз.
Я даже не успела нормально все вокруг разглядеть. Увидела только сотни стеллажей и полочек, поделенных на тысячи квадратов, внутри которых хранились пузырьки, коробочки, колбы и мензурки.
Рядом с моим ухом дышал Костя, прижимая палец к губам, пока тонкие шпильки каблуков прошли мимо нас, огороженных тяжелым свисающим покрывалом. Потом стук на мгновение притих и снова повторился тем же путем в обратную сторону.
Дверь захлопнулась.
– Это Яна, – зашептала я, толкнув его в плечо, – они были здесь с Аллой, когда у Максима случился приступ.
Зажегся фонарик мобильника. Костя лежал на спине и хмурился.
– Нужно выбираться, – зашевелилась я. – Будет странно, если мы вдвоем вылезем из-под кровати твоей невесты.
– Подожди, – остановил он меня, но я аккуратно выкрутила руку.
– Слушай, я не могу уехать, пойми, Костя. В школе – ад, дома не лучше, – понесло меня на исповедь, наверное, в храме ладаном надышалась. – Мама болеет. Она жарит аквариумных рыбок, болтает с енотами, носится по городу с тяпкой и кустом герани, режет мои фотки зигзагом, а у меня на ноге шесть пальцев.
– Что?..
– Твое «что» сейчас про что? Про маму, палец или рыбок?
– Про все. И про палец. У тебя шесть? На ноге?
– Ага… Это после ужина радиоактивными кроликами.
– Хорошо, что не рыбками.
– Их только мама ела. Ее потом пронесло шестьдесят раз. Но обошлось. С кустом герани она ловко прыгала спустя пару дней, и отец меня отправил сюда. Закончить выпускной класс, определиться с универом. А еще конкурс «Сверх». Я могу с номером на коньках выступить. Я хоккеем занималась и гимнастикой. Десять миллионов и вуз… настоящая мечта. Поэтому я не уеду. Здесь ответы, Костя. К прошлому. И шанс на будущее. Дверь на свободу!
– Ты не в клетке, Кира. Дверь все еще открыта.
– Никто не запрет моего журавля, Костя, не переживай. Не зря же я Журавлева.
Костя чуть не шарахнулся головой об остов кровати, слишком быстро пытаясь повернуться ко мне.
– Ты Журавлева и у тебя шесть пальцев на ноге?
– А