Пластилиновая пуля. Геннадий Дорогов
такие зверские наказания за любую провинность, что мне до сих пор тошно вспоминать об этом.
С окаменевшим от тяжёлых воспоминаний лицом Люба стала рассказывать свою страшную историю. Катя слушала и не могла поверить своим ушам. Неужели люди могут быть такими чудовищами? Ей вдруг стало нестерпимо жаль эту несчастную женщину, которая в своей жизни не видела ничего хорошего. Откуда же взяться добру в её душе, если весь её жизненный путь – обиды и унижения? Может ли Катя осуждать её, имеет ли на это право? И почему жизнь так несправедлива? Одним (счастливчикам, вроде неё самой) дарит радости и все блага, а на других обрушивает беды и невзгоды. Слёзы потекли по щекам девочки. Услышав всхлипывания, Люба повернула голову и с недоумением уставилась на неё.
– Ты чего ревёшь?
– Жалко… – ответила Катя, продолжая плакать.
– Кого тебе жалко?
– Тебя.
– Меня?! – удивлённо спросила Любаха и вдруг взорвалась. – Дура! Набитая дура! Жалко ей меня! А себя тебе не жалко? Ты уверена, что с тобой ничего не сделают? Мои проблемы позади, а что тебя ждёт – одному Богу известно. Да что с тобой говорить!.. Ну тебя к чёрту!
Она резко вышла из комнаты и заперла дверь на ключ. Катя осталась одна. На душе было тяжело и тоскливо. Конечно, она и раньше знала, что в мире твориться много жестокости и несправедливости. Но всё это было где-то «там», далеко от неё. Впервые девочка так близко столкнулась со страшной реальностью. Люба права: одному Богу известно, что ждёт её в самое ближайшее время. Но Катя почему-то не испытывала страха. Душу заполнило ещё более тяжёлое чувство – пустота.
– Лёша, вставай. Вадик приехал, – Валентина настойчиво тормошила мужа за плечо. – Ну, вставай же!
Алексей Игоревич тяжело приподнялся и сел на кровати, уткнув лицо в ладони. Часового сна оказалось слишком мало для того, чтобы чувствовать себя бодро. Потом он тряхнул головой и резко встал.
– Всё, Валюша, я проснулся. Идём!
Смирнов – подтянутый, с обеспокоенным лицом – ждал его в гостиной. Увидев Туманова, шагнул ему навстречу, крепко обнял.
– Алексей, я искренне сочувствую! Однако сочувствием горю не поможешь. Давай, не теряя времени, приступим к делу.
– Да, Вадим, не будем время терять, – Туманов указал гостю рукой на кресло. – Присаживайся.
Другое кресло он развернул так, чтобы расположиться напротив собеседника.
– В общем, так, Лёша, – сказал Смирнов, – пока ты спал, я успел переговорить с некоторыми авторитетными людьми, и они выказали готовность нам помочь. А раз обещали – значит, помогут. Эти люди слов на ветер не бросают. Но, сам понимаешь, работа эта не простая.
– Вадик, передай им, что за деньгами дело не станет! – воскликнул Алексей Игоревич. – Заплачу, сколько попросят. Пусть только помогут найти мою дочку.
Смирнов нетерпеливо махнул рукой.
– Лёша, я не о деньгах. Проблема во времени. Парни, к которым я обратился, имеют большие возможности. Но начинать с нуля,