80+. Как я (вы) жил. Виктор Филиппович Ягольник
их в этой суете.
Но вот опять завыла сирена, и снова раздался голос из динамиков «Внимание! Воздушная тревога!». Я схватила чемодан с узлом, сумку, сына и бежать. Уже раздались взрывы бомб, когда я увидела, как впереди мужчина с ребенком залез под вагон и спрятался там за колесами.
Я, тоже не раздумывая, кинула под ближайшие колеса вещи и полезла туда с Витей.
Только я уложила за колесами вещи, положила рядом сына, как почти возле нас раздался взрыв. Я закрыла собой Витю. Снова раздался взрыв. Осколки затарахтели по стенкам вагона и посыпались стекла, раздались крики, а я вдавливала сына в шпалы, как могла.
Где-то кричали раненые, где-то что-то горело и взрывалось, а мы лежали, прижимаясь, друг к другу, и вытаращив глаза, вслушивались.
В головах у нас стоял чемодан. Ветром иногда заносило дым от горящего напротив вагона и, тогда я тряпкой закрывала лицо Вити. Взрывы и треск пулеметов то удалялись, то приближались, и мы ждали. Ведь должно же это когда-то кончиться. Было очень страшно. Господи! Неужели это конец! Я уже поняла, что это – война. Но почему такая? Почему у нас? Как хорошо, что с нами нет нашего папы.
Но вот вроде утихло, не слыхать взрывов, улетели гады. Я поднялась на одной руке и стала осматриваться. Мужчина с ребенком уже выбирался из-под нашего вагона. Слава богу, они живы, пора и нам вылезать. Я переложила вещи за рельс, а затем и мы вылезли из-под вагона.
От горящего напротив вагона дышало жаром, а клубы дыма заволокли все вокруг и мешали дышать. Витя опять закашлялся. На платформе лежали раненые и убитые. Несколько человек пытались от горящего вагона оттащить раненых. Уже у другого целого вагона две женщины на коленях стояли над убитым мужчиной и громко голосили. Отовсюду раздавались крики, плач.
Я схватила наши вещи, сына на руки и бегом из этого ада, где, обходя обломки вагонов, где, перешагивая через раненых или убитых. Я бежала и бежала, как бы ни замечая всего этого, и только смотрела вперед туда, где заканчивались вагоны. Там не должны бомбить, там не должны стрелять, там нечему гореть думала я и бежала в то спасительное пространство.
Вот уже и вагоны кончились, я еще немного пробежала и остановилась. Бросила на платформу вещи, опустила Витю с одеревеневшей руки и осмотрелась. Надо же, как мы далеко убежали. Было видно, как горит вокзал. Бомба попала в его левое крыло. В разных местах станции горели пассажирские и товарные вагоны, да на дальних путях горели и взрывались цистерны. По крикам пробегающих я поняла, что там были какие-то горючие материалы: бензин или керосин. Было видно, как маленькие паровозики растаскивали разбитые и сгоревшие вагоны, а санитары с носилками уносили раненых и убитых.
Я смотрела, смотрела на все это, а потом как накатило на меня что-то. Я села на чемодан и стала реветь и кричать, иногда поднимая руки к верху. Витя, глядя на меня, вцепился в платье руками и тоже стал реветь и кричать «Мама! Мама!». Мимо проходили, пробегали люди, искоса глянув на нас, и исчезали. У них была