Дитя среди чужих. Филип Фракасси
ему быть нормальным. Приемлемым.
– Ну, Генри, ты готов? – спросил доктор Хамада, аккуратно разложив карточки на коленях, вечный блокнот лежал рядом открытым, а красная лампочка камеры на штативе в углу не мигала.
Генри кивнул.
– Хорошо,– сказал Хамада,– тогда начнем.
Генри представил, как глаз в его мозгу – тот, что вырос там, пока он спал,– медленно открывается.
Он практически чувствовал, как поднимается тонкое серое веко, раскрывая черный глаз под ним. Его грудь напряглась, но не до боли, и в него полилась информация из сознания доктора – звуки, видения, мысли.
Цвета.
Генри дал черному глазу сфокусироваться на самых ярких цветах, на тех, которые содержали истории и мысли, а остальным позволил превратиться в мягкую статику тускло-коричневых и нежно-серых тонов. Теперь он делал это подсознательно, без усилий. Пока его настоящие глаза сфокусировались на полуоткрытых вертикальных жалюзи на окне, что прикрывали яркий дневной свет, льющийся снаружи, его широко открытый новый глаз уставился на доктора.
Хамада поднял карточку, держа ее наготове перед своей грудью. Сторона, обращенная к Генри, была совершенно пустой, а на другой был нанесен какой-нибудь ярко-синий контур. Генри должен был угадать, что это за контур. Однако он не гадал; он видел его так ясно, как если бы сам держал в руках карточку.
– Звезда,– сказал Генри и вздохнул, изо всех сил стараясь не показывать своей скуки, чтобы доктор не обиделся.
Хамада молча опустил карточку и взял другую.
– Круг,– на автомате ответил Генри.
Хамада убрал круг, взял что-то другое.
Теперь Генри смотрел на Хамаду внимательнее. «Этой я еще не видел». Может, доктор так пытался сделать тест сложнее? Генри чуть не захихикал от этой мысли. «Если бы он только знал, как это легко». Генри нашел описание изображения.
– Закорючки? – спросил мальчик.
– Правильно,– ответил Хамада лишь секунду заколебавшись.– Я только недавно добавил эту карточку.
Генри кивнул и позволил себе слабо улыбнуться, подбодрив Хамаду.
– Генри, когда я снова возьму эту карточку, можешь, пожалуйста, назвать ее волной? Чтобы мы оба понимали, о чем ты.
– Хорошо,– ответил Генри.
Хамада благодарно улыбнулся и продолжил, поднимая карточки одну за другой, а Генри отвечал скучным монотонным голосом, словно повторял простые числа в сотый раз.
– Прямоугольник. Круг. Знак плюс. Круг. Круг. Э-э, волна. Звезда. Круг. Звезда. Волна…
Пока отвечал, мальчик смотрел в окно, на свои дрыгающиеся ноги, на потолок. Только один раз его взгляд метнулся к Хамаде, и то лишь для того, чтобы найти на лице врача удовольствие, а может, и гордость.
К радости Генри так и было.
Видео остановилось.
– Эти карточки прислал мне коллега из Колумбии,– сказал Хамада, отвечая на невысказанный вопрос.– Их называют картами Зенера, в честь доктора Карла Зенера, известного исследователя ясновидения.
– Что,