Мечта некромантки. Ирмата Арьяр
не вцепился бы мертвой хваткой.
– Мы-то помним, – заржал один из охранников, – а вот ты, Вилли, похоже, забыл, кто мы. Скажи спасибо нашей сестренке, что вытащила из нас клятву не убивать тебя, когда увидим в следующий раз. Но и только. Если ты женишься на ней, конечно.
– Но учти, зятек будущий, – зашипел второй, – побить мы тебя все равно побьем. Не до смерти, это мы обещали. И твой папаша нам не помешает, и его дружба с королем. Так что, готовься.
Братья Жаннет отодвинулись, но транспорт не покинули. Один из них помог забраться невесте и усадил ее на скамью напротив.
– Трогай!
Городок, название которого я так и не удосужился узнать и запомнить (велика честь!), был так мал, что даже цветы с повозки не успели растрястись. Пара кварталов, и вот уже меня практически вносят под руки в небольшую церквушку, насквозь провонявшую ладаном, мирром и пчелиным воском. Дышать нечем.
Я немедленно начал чихать. Ничего не могу поделать – аллергия!
Пока меня тащили к алтарю, я наверняка покрылся пятнами. И уже почти ничего не видел – так сильно потекло из глаз и носа. Терпеть не могу крошечные провинциальные храмы!
– Мессир, вам плохо? – подошел ко мне священник.
Еще как плохо! Его одежда не стиралась лет сто!
Я с трудом выдохнул через опухшее горло:
– Умираю!
– Вилли! – вскрикнула невеста. – Что с тобой?
– Да притворяется он! – прорычал кто-то из близнецов-братьев Жаннет. – Уловка это, святой отец. Жените их побыстрее, да и дело с концом.
– Так нельзя! – возразил священник. – Нужно привести жениха в чувство.
– Жаннет, – я нашел и сжал руку девушки. – Отведи меня к окну и приоткрой створку. Мне нужен свежий воздух.
Она решительно цыкнула на братьев и потянула меня куда-то, я плохо видел. Но вскоре почувствовал сквозняк.
– Что с тобой, любимый? На тебе лица нет!
Если бы ты знала, как права, девушка!
– Милая, я не переношу запах кислой капусты и сивухи.
– Что? О чем ты?
– О твоих братьях. Пусть держатся подальше от меня, пока не протрезвеют. И попроси открыть все окна!
– Как скажешь, Вилли. Вот, возьми платок— она заботливо промокнула мне глаза, щеки и нос платком. —Тебе лучше?
Я отобрал кусочек ткани, высморкался и сунул в карман. Нельзя оставлять местным магам ничего от своего тела, даже сопли. Проморгался. От свежего утреннего воздуха, щедро лившегося в открытое окно, действительно полегчало.
– Спасибо, милая, значительно лучше. Скажи, ты действительно любишь этого… меня?
– Больше жизни.
– Ты же меня совсем не знаешь!
– Ты прав. Настолько не знаю, что мне кажется, будто ты возмужал за эти месяцы, а твой голос… мне запомнилось, будто он был немного выше. Но это всё моя дырявая девичья память… У нас будет вся жизнь впереди, чтобы узнать друг друга, – она широко улыбнулась. Похоже, девчонка искренне верила в счастливую жизнь с негодяем. Глупая.
– Запомни,