Akladok. Александр Попов
вспомнилось.
К этому было невозможно привыкнуть. Оно находило внезапно, и потому врасплох. Словно комета из глубин космоса, откуда-то сзади в голову входил старый знакомый горький импульс. Послушай, а помнишь? – говорил он, и внутри Семена что-то сжималось, что-то натягивалось – он вспоминал. Ее. Совершенно бессмысленное занятие. Ее смех, ее улыбку, а чаще ее реакцию на какую-то ситуацию. И наступало такое состояние, что хоть рыдай от жалости к собственной персоне. Странной жалости, которую, кажется, уже давно сменили равнодушие, презрение и легкая ненависть. И вот хлоп! Тут, в этом лесу, под этими елками. Да так сильно.
Когда-то он думал, что это пройдет, потом свыкся, и, вроде бы даже успокоился на этот счет. Но вот – припорошенная пушистым снегом улица, морозный воздух, а в его голове со скоростью мысли возникает картина лета. Парк, деревья, скамейка. И не так важно, что именно она сказала ему тогда. Просто ее улыбка, ее светлые джинсы, то, что она – рядом, встало в его сознании столь ярко, что он зажмурился.
Это, естественно, не помогло. Откуда-то возникла сверлящая мысль, что тогда еще было возможно что-то изменить. Семен остановился, стукнулся спиной о какое-то дерево и, пачкая о кору свою единственную зимнюю одежду, сполз вниз. Этому надо давать какой-то выход. Потому что просто думать об этом, представлять, что где-то сейчас, в этот же самый момент, светится ее лицо, она что-то видит и чувствует, чему-то радуется, а он тут в темном лесу, сидит около обильно описанного широченного ствола, – такое здорово смахивало на пытку. Господи, а ведь когда-то, ее глаза, ее губы, ее волосы были совсем рядом с ним, а он ничего не смог сделать! Семен смотрел на темные деревья, заиндевевшие заборы. Судьба. Господи, ну почему все именно так?!
У этого наваждения было красивое имя. Ее звали Анастасия. Когда-то она ходила в обычную московскую школу, танцевала на дискотеках, пела под гитару. Возможно даже что-то из их с Алексом репертуара. И он, Семен, о ней ничего не знал. Пока не женился на красивой высокой и умной женщине по имени Катерина. У которой был брат. И однажды они пришли к этому брату в гости.
Маленький неудобный стол, низкое мягкое кресло. Настюша, порежь еще хлеба, говорил брат Катерины своей дочке. И она улыбалась. Господи, как она улыбалась! Кажется, она всегда улыбалась, когда к ней обращались. Неужели никто не видел, какая она красивая? Из нее, словно, исходит какой-то свет. Как звездочка, – подумал он тогда.
И запел.
Семен очень редко играл и не пел в чужих компаниях. А еще меньше любил рассказывать анекдоты. Но тогда он пел и рассказывал какую-то чушь так долго, что они засиделись чуть ли не до утра.
– Вот видишь, как все было хорошо, – улыбалась довольная Катерина. – А ты говорил, что мой брат – скучный человек.
Теперь Катерина замужем за каким-то аптекарем, Семен здесь, мерзнет под этим деревом, а она…. Дурак! Кретин и еще раз идиот. Об этом лучше вообще не думать.
После