Akladok. Александр Попов
Они сметут все это на своем пути, почти не утолив свою ненависть. И никто, и ничто не уцелеет. А этот вал, злобный и торжествующий, покатиться дальше. Все дальше и дальше по черному, черному пространству.
Звякнула ложка. Еще несколько секунд, и они услышат хруст снега под множеством ног, их кровожадные крики.
Капитан Дук… и вы все. Семен… Давайте прощаться. Как это ужасно! Будет глухой удар в дверь, потом еще несколько. Затем еще – посильнее; и они ворвутся сюда…
Настя поняла что сейчас будет лучше зажмуриться, но ложка звякнула снова. Она открыла глаза. Алекс плотоядно почесал бороду и медленно положил приготовленное им сооружение из желе и кекса себе в рот.
– Уф-ф! – вырвалось у Насти. И она вспомнила, как ей хочется пить.
Все кончилось. Или прошла ее галлюцинация, или… или Алекс действительно волшебник.
Часть 2
1
Кто-то лежал ничком на небольшой поляне. Которая спускалась к воде. И в этой воде отражалась. Отчего, в получившейся картине настоящий и отраженный лес оказывались на ее краях, а поляна, на которой этот «кто-то» лежал, выглядела неким центром, из которого росли деревья. Росли вверх, к пасмурному осеннему небу, и вниз – в воду, в тот немного размытый колеблющийся мир, который отражала ее поверхность.
Но пошел дождь. И колеблющийся мир покрылся кружками от падающих капель, рассыпался на мелкие разрозненные блики и исчез. Как когда-нибудь исчезнет, если верить Платону, этот реальный – мокрый и холодный. Тот мир, в котором он, Алекс имел счастье или несчастье появиться и жить.
Это было давно. Тогда этот мир, был отчасти другим. Он состоял из вонючий комнаты в общежитии, скучных и не очень скучных лекций, разбавленного пива в забегаловке напротив института, портвейна на репетициях. И, притягивающих взгляд, линий женских тел. И музыки. Много-много музыки, без которой этот мир терял объемность и краски. И, может быть, смысл.
И был день, в который Алекс понял, что этому миру на него наплевать.
Вероятно, он долго смотрел на открывшуюся картину, поскольку куртка, волосы и джинсы на коленях стали мокрыми. Затем взялся за скользкие весла и начал медленно подгребать к берегу.
– Эй, дед, – проговорил он, вылезая из лодки, и подтягивая ее нос повыше в траву. Затем подошел и потряс лежащего за плечо. У него была необъяснимая уверенность, что тот жив.
– Эй, дед, поднимайся. Дождь идет.
Прошло какое-то время. Алекс повторил свои действия.
– Уже пришел…
Под седыми спутанными волосами появился глаз. Который смотрел откуда-то из космической дали. И, судя по всему, видел его, Алекса, грязные ботинки и забрызганные джинсы.
– Пришел…, – повторил старик и начал медленно подниматься.
А, поднявшись, долго пристально смотрел на Алекса, словно пытался найти в нем что-то знакомое.
– Где твоя лодка, дед?
Старик мотнул головой и посмотрел куда-то вдаль.