Akladok. Александр Попов
и ни о чем не подозревал. И потом не помнил многие годы. И даже догадавшись и вспомнив, предпочитал не думать об этом. Не думать совсем. Как, пройдя через ельник, старик остановился, и с видом человека, завершающего какую-то очень важную и сложную работу, выдохнул «Вот!»
И простер руку.
Сущее зыбко и ненадежно. Старик, который простер руку и сказал «Вот!» давно мертв, юноша, во все глаза смотревший, куда он ее простер, метаморфизировал в заурядного и скучного предпринимателя, а дом, про который и было сказано «Вот!» – небольшой, но удивительно красивый и сказочный дом – сожгли какие-то балбесы. Но, может быть, самое удивительное в этом постоянно уничтожающим самого себя мире, это то, что все происходит не зря. И через многие годы выяснится, что тот дед не зря простер руку, и его «Вот!» не кануло в Лету. Ибо нечто незримое, но очень важное, что существовало и в том доме, и в старике, – оно не исчезло. Оно – есть. Есть, другой дом, который построил на этом месте Алекс, есть картина, которую написал тот дед, и которая теперь снова висит на стене этого дома. В конце концов, есть он сам, иногда живущий в этом доме, и в этих местах. Который многие годы делал вид, что ничего этого не было, но это, как выяснилось, ничего не меняет.
Облако пара, возникшее перед лицом Алекса, отлетело вверх и растаяло. Впереди было темно. И, каждому, кто будет пристально вглядываться в эту темноту, будет казаться, что мрак наступает. Тысячами черных лиц в остроконечных шлемах, тысячами непробиваемых щитов, тысячами длинных и прочных копий.
Почему он это делает?
Алекс вынул концы палок из снега и начал медленно двигаться вперед. Чувствуя, как вокруг него сжимается темное морозное пространство. Тогда он представил себя большим. Очень большим. Всем тем, что было вокруг него. Поляной, которая ждала его за той большой елью, полем, сереющим вдоль оврага, большой заснеженной гладью водохранилища, которое там, за лесом. И, не отрывая внимания от всего этого, плавно пошел дальше.
…. Двигаясь прочь от дома сквозь голубые пространства полян, и темные стены деревьев
Примерно через пятнадцать минут он остановился. Темневший впереди лес спускался к водохранилищу. Сзади бледнело поле. И за ним, где-то на краю леса мерцал огонек. Фонарь на его крыльце. Крыльце дома, в котором теперь все уже по-видимому спят.
– Вот и славно, – проговорил Алекс темным деревьям впереди. И тронулся дальше. – Только бы их ничто не разбудило.
– А ты, правда, не спишь?
Казалось, что вокруг нее кто-то говорил. В странном пространстве, где нет ни верха, ни низа, ни глубины. Вообще нет расстояний. И, может быть, времени. Только голоса, о которых знаешь лишь то, что они есть.
– Ты не спишь? – вот этот – принадлежал женщине, которая знала, что она красива.
– Как бы да, – глухо ответил мужчина.
– Я как бы тоже.
Голоса немного отступили, и вокруг появились цвета.