Неведомый. Анна Аскельд
он больше по душе.
В горле пересохло, а язык прилип к нёбу, поэтому Тит не сразу смог вымолвить короткое:
– Говори.
– Я дам тебе семь лет – ни больше ни меньше. Семь лет твоя дочь будет жить в тени Горта и только потом отправится к тацианцам. Сам понимаешь, мне малышка нужна как гарант твоего повиновения. Но не переживай – там она вырастет умницей и красавицей, тебе на радость.
– И убийцей.
– Можно подумать, с тобой девочка станет придворной дамой.
– Я уже принес клятву воронам. Пусть Норвол мертв, но остальные живы – я буду проклят богами, если нарушу свои же обещания.
Абнер посмотрел на него так, будто Тит был несмышленым и капризным ребенком, не желающим понимать мудрость взрослых. А он, король, выступал в роли терпеливой няньки, вынужденной утирать сопливый нос и менять грязные пеленки.
– Дага – это ведь не родовое имя, а прозвище, так? Ты калахатец, даром что без косы – все равно видно. – Абнер ухмыльнулся, будто сказал что-то смешное. – Что калахатец делает в Шегеше, вдали от своей родины? Не можешь ответить? Ну так я скажу тебе. – Подперев голову рукой, новоявленный король продолжил, нарочито растягивая слова, которые, будто ножи, расковыривали застарелые раны на душе Тита: – Несколько лет назад в междоусобице, в сражении за лордство и корону, люди топили друг друга в крови. Отец шел на сыновей, сыновья – на отцов, а брат – на брата. Я тогда был еще дитя, а Стеврон замучился наводить порядки в ваших воинственных землях. И помню я, как один род исчез с лица Калахата. Весь – подумай только! – и за одну ночь! Замок сгорел, и все кости перемешались так, что никого и не узнать. Зато черепов оказалось на один меньше, чем должно было быть. Как думаешь, почему? Я считаю, клятвы нарушать проще, чем кажется. А у бумаг долгая память, Тит Дага.
Вне себя от злости и страха, Тит вскочил на ноги – следом за ним поднялся и Абнер. Он был ниже ростом и все же сильнее – за его спиной с клинками наготове стояли три клятвопреступника. «Погоди, – горько осадил себя Тит. – Вполне возможно, скоро ты к ним присоединишься. К их бесчестной братии». Абнер открыл было рот, но тут дверь распахнулась и на пороге показался щуплый слуга. Лицо его раскраснелось, он размахивал руками от волнения и разевал рот, как выброшенная на берег рыба.
– Ваше величество, там… Нест принес улов. Пойдите, поглядите сами!
Абнер снял со спинки кресла плащ и торопливо накинул его поверх камзола.
– Гарольд, Хед, давайте, за дело.
Полог отодвинули, явив Титу безмятежно лежащую чету воронов. Анели прижимала маленькие ладони к груди, ее черные густые волосы блестели на алых простынях. Порез на горле сочился черной кровью. Руки князя лежали вдоль тела, будто он и не думал сопротивляться – послушно открылся врагу, чтобы тот взрезал его грудь и раздвинул ребра. Отсюда Тит не мог видеть нутро Норвола, но представил, как внутри застыли змеиным клубком кишки, и его замутило. Почему не сработал ни один завет? Ответ лежал прямо перед ним, скрывался