Повелитель. Светлана Хромова
электричке Руслан рассказал историю, случившуюся год назад, когда он запил и приехал на работу в глубочайшем похмелье – а он тогда подрабатывал сторожем в Литинституте.
– Проснувшись, я понял – не то что ехать – я встать не могу! Но как-то выполз. Купил «Боржоми». Ноги привели в Литинститут. Зашел во дворик, а мне навстречу Весин с проректором, а между ними какая-то женщина. Оказалось, она из Министерства культуры по поводу Платоновской комнаты. Так вот, я сразу «Боржоми» за спину спрятал, а Весин говорит с отеческой гордостью: «А это Руслан Виноградов, надежда русской литературы! Покажи-ка нам, Русланчик, планировку». Ну, делать нечего – пошли в мемориальную комнату, я стою, пытаюсь ключом в замок попасть. А сзади такое тягостное молчание – они уже догадались, в чем дело. Наконец в кабинет попали. Я ставлю на стол бутылку, она естественно падает, катится под ноги Весину и начинает крутиться, расплескивая воду. Я говорю: «Извините». Комната наполняется перегаром. Наконец Весин произносит: «Вообще-то Руслан у нас в отпуске».
– А кстати, о «Боржоми», – отсмеявшись, вспомнил Ларичев, – у нас пиво осталось?
– Осталось, – Руслан извлек из рюкзака двухлитровую пластиковую бутылку.
– Миш, – толкнул друга Камышников, – у тебя вся шея сзади в засосах. А если жена спросит?
– Скажу, комарики покусали.
Электричка везла их в Москву. За окном мелькали дома, люди, деревья. Там, снаружи, лето с каждым днем разгоралось все сильнее. Надя задремала на плече у Паши. То ли от выпитого пива, то ли от того, что друзья были рядом, ее укутало ощущение, будто всех их ожидает нечто исключительное, они никогда не расстанутся, а будущее каждого блистательно и невероятно. И юность, огромная и прекрасная, как этот мир – вся еще впереди…
9. Амбра-кадабра
Надя проснулась и вспомнила: сегодня должно произойти что-то прекрасное. Подобное ощущение бывало в детстве, когда она просыпалась в новом году или в свой день рождения. Первого сентября начинались занятия в Литинституте.
За лето Надя соскучилась по друзьям, лекциям, семинарам, а мысль о том, что она снова увидит Андрея Мстиславовича, делала ее почти счастливой, по крайней мере ей так казалось. Это было странное, необъяснимое чувство, томительное беспокойство от предвкушения чего-то невиданного и прекрасного. Она давно не ощущала себя так хорошо, что неудивительно – несколько последних месяцев оказались непростыми. В июне умерла бабушка – от старости, так сказал врач. Теперь Надя жила в ее квартире. Переехав от родителей в крошечную однушку в Коньково, она своими силами все лето делала ремонт. Друзья тоже помогали: Камышников повесил новое зеркало в ванной, Ларичев с Виноградовым вытащили весь старый хлам с балкона: доски, лыжные палки, земляничное мыло, спички, бутылочки тройного одеколона – ненужные признаки минувшей эпохи исчезали в огромных мусорных мешках. Какие-то предметы Надя оставляла на память, а что-то удалось использовать по назначению. Во время освобождения балкона от негодных вещей Антон обнаружил бутылку лимонной водки.
– Вы что, собираетесь