Повелитель. Светлана Хромова
Ну я и попробовал.
– А я наш Лит в справочнике нашла. У меня была такая толстая книга – пособие для поступающих в вузы за 2000 год. Что-то вроде того. И еще я подумала, это очень романтично – учиться с будущими поэтами и прозаиками, – поделилась Ася.
– А еще критиками и драматургами, – подсказал Кизиков.
– Ну вот, а выяснилось, что мальчиков поступает очень мало, во всяком случае на очку.
– А как же Макс?
– С Максом мы расстались.
– Да брось! На самом деле? – удивилась Марина.
– Да. Он говорил мне, что снимает комнату у своей последней жены, и я ему деньги давала на это иногда… Ну ладно, часто. А потом оказалось, что жена вовсе не бывшая, и ничего он там не снимает, они просто живут вместе. И еще ничего ему не скажи, чуть что, сразу начинал орать: «Не кричите на меня, у меня депрессия!» Достало! Я вообще-то тоже пишу, и тоже творческая личность. У меня у самой от него депрессия! Короче, пошел он!
– Вот и правильно, – одобрила Марина.
– Да. Я сначала все время плакала и еще писала стихи. А потом начала смотреть фильмы Блие и поняла, что очень похожа на его героинь. Вы любите Блие? Который Бертран, а не Бернар?
– Ну вот, я только научился различать Моне и Мане и не путать трансцендентное с трансцедентальным, теперь еще это! – возмутился Вадим.
– Да ладно, Вадь, ты что, «Вальсирующих» не смотрел?
– Нет, а что это?
– Я тебе потом расскажу. А лучше покажу, у меня скоро день рождения, соберемся и посмотрим. А Блие я теперь обожаю! Его фильмы можно смотреть в любом настроении. Он один из немногих, умеющий говорить красиво о безобразном. Все его женщины, недавние девочки, любовницы, жены, проститутки, у каждой свой знак смирения и послушания – нести эту жизнь, быть человеком, – вдохновенно рассказывала Ася. – А мужчины у него, злые добрые, потерянные и растерявшие себя во вселенной человеческого мира, словно они везде и нигде одновременно. Или наоборот, сильные, цепкие, хваткие, понимающие, где они и для чего. И все они прекрасны. Непонятно, чем так завораживает эта жизнь – своей подлинностью или уродством, сияющим в особой бертрановской красоте, словно самый драгоценный камень на нашей планете. Это тот свет, который я вижу, очень-очень много света, он светит в человеческой лжи, неправде, страхе, боли и отчаянии, во всех развалинах, изгибах и тупиках судьбы! Этот свет горит, не исцеляя, нет. Но когда вспоминаешь, что он есть, и есть у каждого – это дает силу открывать утром глаза. Словно появляется какая-то новая надежда…
– Ну тебя понесло! – Вадим щелкнул крышкой пивной банки.
– Дурак ты! Ничего не понимаешь, – надулась Ася.
– Я тоже его фильмы люблю, – сказала Марина.
– А у вас с Ветровым как, вы вместе еще? – поинтересовалась Ася.
– Вместе. Мы на море ездили к его друзьям, жили где-то месяц под Сочи. Когда туда ехали, нас с поезда ссадили – за пьянку.
– Вы буянили, что ли?
– Нет, мы не вовремя встретились с начальником поезда. Всего две станции