Возрождение Тёмной. Юлия Фим
столбов, поддерживающих потолок, и роскошных ваз. На возвышении в конце зала сидел отец, подле него стояла мать.
Родители выглядели как типичные вельможи, ухоженные и утонченные, с нотками некоторого шика. Их верхние платья украшала искусная вышивка, а прически были уложены волосок к волоску. Отец имел внушительную фигуру, но при этом с первого же взгляда было ясно, что он ведет оседлый образ жизни: грузное телосложение, и медленные, размеренные движения человека, привыкшего к власти. Волосы матери, уложенные в пышный пучок, были украшены драгоценными шпильками.
Подле возвышения располагались четыре стола, за дальними от родителей на коленях сидели Лю Ци и Лю Ши, друг напротив друга.
Чжунъян вышел вперед, почтительно поклонился и устроился на своем месте, после чего Мэйцзюнь тоже сделала шаг вперед, неохотно выпуская руку Чживэй. Она тоже уважительно поклонилась, отдавая честь по очереди сначала отцу, затем матери, и тоже устроилась за столом.
Для Чживэй места в этом зале не было. Она застыла, не зная, что делать дальше. Не получив никаких распоряжений, Чживэй решила повторить маневр сестры, приветствуя родителей.
Она полуприсела и склонила голову.
– Здравствуйте, отец. Здравствуйте, мать.
Ответом ей послужило молчание. И хотя Чживэй держала голову опущенной, она все же успела заметить, как мать в отвращении отвернулась от нее. Отец не пошевелился.
Тишина была настолько оглушающей, что, когда сидевшая на коленях Лю Ци пошевелилась, попытавшись сменить позу из-за затекших ног, звук показался до неловкости громким.
Было что-то зловещее в этой тишине. Сестры и братья так и сидели, опустив головы. Даже близнецы, что были такими оживленными вчера, сейчас не осмеливались посмотреть куда-то, кроме столика перед ними.
Никто не шевелился, но атмосфера начинала накаляться. Чжунъян все еще был невозмутим, а вот от отца исходили яростные волны, с каждой новой секундой из маленькой воронки разрастаясь в настоящий ураган. Чживэй кинула взгляд на Мэйцзюнь, заметив, что та пытается подать ей знак. Она медленно, но настойчиво проводила рукой вниз вдоль платья. Что это должно было значить?
Прежде, чем она успела разобраться с этими таинственными сигналами, отец медленно поднялся. Недовольно прочистив горло, он спустился с подножия.
Чживэй невольно нагнулась чуть ниже, потому что, несмотря на внешнее спокойствие отца, его аура пылала ненавистью. Как если бы Чживэй была необучаемой кошкой, писающий в хозяйские ботинки.
По мере приближения к ней отец ступал все тяжелее и тяжелее. Каждый шаг его отдавался отчетливее в тишине. Наконец, ноги отца появились в зоне ее обзора. Он остановился прямо перед ней, но по-прежнему ничего не говорил. Чживэй, не зная, как поступить, подняла голову, чтобы посмотреть ему в лицо.
В ту же секунду раздался звук пощечины. Следом боль обожгла щеку, а маска болезненно впилась ей в скулы и лоб.
В ушах зашумела кровь. Возмущение, обида, злость! Ей хотелось ударить отца в ответ!
Ударить в его пухлое лицо, да так