Наследство последнего императора. Том 3. Николай Волынский
воевали и погибали за прибыли тех же оружейных продавцов.
– Армия? В самом деле, это идёт армия? – удивлённо спрашивал Чемодуров, склоняя голову, словно ворон на заборе. – Белая? Наша? Или пленные большевики? – и сам себе отвечал, уверенный. – Большевики пленные, кто ещё.
– Пленных никто не вооружает. Даже палками, – резонно заметил Волков. – И на смотр-парады не выводит. Новобранцы, и слепому видно. Но ещё не вечер: союзники оденут и обуют и вооружат белую армию. И мясных консервов подвезут.
– Оденут? – переспросил Чемодуров. – Всех оденут? На всех хватит?
– Гляньте-ка ещё раз, драгоценный Терентий Иванович, на мои замечательные галифе, – неожиданно предложил Волков. – Французские, кстати.
– Исключительно превосходные, – согласился Чемодуров. – Антанта, стало быть, привезла из-за моря.
– Купил я их вчера на барахолке. Помните?
– Купили. И что?
– А то, что штаны, безусловно, краденые. Следовательно, имеется что украсть, и вору не страшно. Значит, таких складов немало. Так что наша армия без портков не останется.
Чемодуров долго размышлял над ответом, даже пощупал на ходу суконную выпирающую вбок складку замечательных кавалерийских брюк с кожаным задом, носящих имя генерала Галифе – самого кровавого усмирителя Парижской коммуны. Но сказать ничего не успел, потому что Волков неожиданно остановился у витрины фотопавильона.
Шустрый фотограф успел выставить на продажу карточки нового начальства. Скользнув взглядом по большим фото командующего сводными войсками полковника Войцеховского и военного коменданта города полковника Сабельникова, Волков остановился на портрете типичного приказчика из галантерейной лавки или, скорее, провинциального парикмахера из тех, кто не скрывает большого и ревнивого уважения к себе самому. Волосы сильно прилизаны, похоже, яичным белком или деревянным маслом, которое для того же используют церковные дьячки. Усишки коротенькие, узкие – новомодные, по-американски. Глаза круглые, стеклянные – вот-вот выскочат.
Самое интересное, на парикмахере – мундир русского генерала. Подпись под фотокарточкой сообщала: «Его превосходительство генерал Радола Гайда, командир чехословацкого легиона, спаситель Сибири и России».
Рядом большая карточка (матовая, в благородном коричневом тоне) круглолицего, сытого и довольного, как кот, полковника. Усы тоже модные, но по-иному – квадратной нашлёпкой. Грудь и живот до самого низа сплошь в орденах и медалях, еле помещаются. Волков насчитал семь огромных, как чайные блюдца, восьмиконечных звёзд незнакомых орденов и семь крестов и медалей. И ещё поперёк груди – орденская муаровая лента, похожая на царскую «Святую Анну» или «Андрея Первозванного». Цвет не отгадать – пурпурный Анненский или голубой Андреевский. Подписано: «Полковник Ян Сыровой, заместитель командующего чехословацкого легиона».
Полковник