Утонувшая в метели. Иван Михайлович Лаврентьев
когда выбивался из сил, а я гладила его по голове и шептала, что вместе мы добьёмся успеха, что нельзя останавливаться на достигнутом и опускать руки. Благодаря моим мантрам ему становилось лучше, и он продолжал творить. В той комнатушке мы вдвоём переживали неудачи, радовались маленьким победам, тихонько курили в форточку и говорили часами напролёт… Мечтали, как сложится наша жизнь, как станем известными, будем блистать на показах. Славное было время…
Вика увлечённо моргала, потягивая чай. Девушка, сидящая перед ней, воплощала собой эталон женской привлекательности. Деловитая собранность отошла на второй план, уступив место нежности. Когда Настя говорила об Иване, черты её лица словно становились мягче, да и сама она изгибалась в кресле подобно кошке. Ему явно удалось попасть к ней в сердечко.
– Помнишь ту сцену из «Титаника», где Джек рисует обнажённую Розу? – хитро сощурилась Орланова.
– Конечно.
– Так вот, у нас было то же самое. Я лежала на кровати, поедая черешню, а он пыхтел за холстом в поте лица. Боже, какой королевой я себя чувствовала тогда! – Настя отвлечённо посмотрела в сторону и медленно покачала головой. – А что насчёт тебя? Я всё о себе да о себе, даже как-то невежливо. Признавайся, красавица! Кто-нибудь уже украл твоё сердце?
– Нет достойных, – парировала Вика. – Была парочка историй, но ничего серьёзного.
– Подожди, то ли ещё будет! В нашем деле мужское внимание – издержки профессии, потом ещё скрываться от них будешь! Целый гарем себе наберёшь.
– Да я особо не стремлюсь, – пожала плечами Протасова.
– Как скажешь, – хихикнула Настя.
Вика прикидывала, как лучше перевести тему на Олю, чтобы выудить интересующую информацию, и не нашла ничего лучше вопроса в лоб.
– Слушай, я была знакома с Олей Чайкиной, ты это уже знаешь. Я хочу спросить, не было ли у неё конфликтов в коллективе? Или, может, она странно вела себя в последнее время?
– Оля… Оля и конфликты, – последнее слово Настя растянула, аккуратно ставя чашку на блюдце. – Нет, конфликтов не припомню. А почему ты спрашиваешь?
Доброжелательность в её голосе поутихла, но у Вики была заготовлена порция бальзама на душу.
– Видишь ли, мой брат очень трепетно к ней относился и решил убедиться, что в этой истории ничего не укрылось от следователей. Сомнительная идея, но думаю, он имеет на это право. Поэтому я обратилась к тебе: ты очевидный лидер в группе и, скорее всего, знаешь всех как свои пять пальцев. Ты бы точно подметила, если бы кто-то из девочек вёл себя необычно. К тому же наверняка у тебя отличная память и ты помнишь всё до деталей. Это присуще хорошему руководителю.
На лице Насти отражались разные эмоции, пока из уст Вики лилась откровенная лесть: непонимание и подозрительность сменились заинтересованностью, губы подрагивали. Но всё же Протасова не прогадала – наконец, осталось лишь самодовольство, умело прикрытое смущением. Орланова улыбнулась и решила налить по второй чашке чая.
– Спасибо тебе за добрые слова. Знаешь, поведение Оли и впрямь менялось. Примерно за неделю до трагической