Утонувшая в метели. Иван Михайлович Лаврентьев
в изящной хитрой улыбке:
– Вообще-то входим. Я попросила Анжелику сказать, что с ней придут две подруги.
– Лия!
– Я знала, что ты дашь добро! Сначала она отказалась, но я пообещала поставить её ведущей на пару мероприятий, помню, как она доставала меня с этим в прошлом году. Я умею быть убедительной.
– Ну ещё бы. Тебе слово – ты десять в ответ.
– Отлично! – воскликнула Адлер. – Сбор завтра в 12:00 в здании Дома моды. Женя, ты пойдёшь с нами, нам необходима твоя поддержка.
Прозрение
Вечером того же дня Иван Голдин вбежал в свой кабинет с горящими глазами. Наконец на него снизошло озарение. Ведомый вдохновением и восторгом, он отыскал среди своих многочисленных записей и зарисовок эскиз главного платья.
«С фасоном всё было в порядке, как и с длиной, рукавами… какой же я… цвет, всё дело в нём!»
Голдин схватил маркер со стола и провёл яркую толстую линию посередине листа, после чего дыхание его стало прерывистым. Это оно – то самое! Он уверенно поднял листок и просиял. Нашёл!
– Хватит золота, платье будет красным, – с победой в голосе произнёс он и потянулся к телефону.
Воскресное утро
Дом моды «Шереметев». От одного названия в мыслях вырастает помпезный дворец. Реальность ушла недалеко: массивное трёхэтажное здание с золочёными вензелями, греческим орнаментом встречало колоннами у главного входа и литым балконом на втором этаже. В сводчатых окнах виднелись тяжёлые люстры и лепнина на потолке, а рядом с огромной деревянной дверью красовалась статусная золотая вывеска с тиснением.
У Дома моды толпились девушки, только собрались они не у входа, а чуть в стороне – у ворот во внутренний двор. Их гомон доносился в непосредственной близости, однако разобрать смысл животрепещущего разговора было нельзя.
Женя поинтересовался у одной из претенденток, начался ли кастинг. Но та вместо ответа мотнула головой и указала пальцем в сторону арки. Она вела себя странно и пыталась что-то сказать, но не могла говорить внятно. «Заикается», – подумал Протасов.
– Там… наверное, из-за этого.
– Из-за чего?
Она не ответила, развернулась и стремительно зашагала прочь. Женя направился во внутренний двор. Ворота оказались открытыми, толпа внутри поредела, но всё равно мешала проходу. Пробравшись сквозь неё, парень огляделся.
Сначала он не заметил ничего необычного: двор-колодец, каких в Петербурге много, но поняв, куда смотрят все остальные, обомлел. На снегу, похожее на сугроб, лежало тело девушки. Заметённое, оно не сразу бросалось в глаза, отчётливо виднелась лишь белая рука с клочком бумаги между пальцев. Женя приблизился и потерял дар речи, он не верил своим глазам. На снегу в белом платье лежала она – Оля Чайкина. По крайней мере, мёртвая была как две капли воды на неё похожа. Он подошёл ближе в надежде, что обознался, но ошибки не было.
– Вы нащупали пульс?! Вызвали скорую? – бросила Вика толпе и подалась вперёд, намереваясь приблизиться к телу.
– Не