Серебряные осколки. Дейзи Вэнити
Уинифред перехватило дыхание – все-таки она не ошиблась, мисс Дарлинг позвала ее в галерею не просто так. Теодор умолял ее никогда не рассказывать его матери о том, что случилось перед их отъездом – об убийствах, которых они себе не простили[4].
– Только однажды, – удивленным тоном ответила Уинифред, радуясь, что не приходится грешить против истины. – Откуда вы знаете?
– Он перестал писать мне о нем после вашего отъезда в Брайтон.
Уинифред ожидала новых вопросов, которые сама наверняка бы задала, – что случилось при встрече? Как мистер Уоррен отреагировал на сына? Но Кэтрин больше ничего не спросила. Не отрываясь, она смотрела на Теодора на портрете. Единственная улыбка в ряде суровых, строгих лиц предыдущих поколений Дарлингов.
– Вы простили его? – спросила Уинифред.
– Уже давно. Я стала бы несчастной, держи я обиду и гнев в себе. Да и как я могла не простить? Он причина, по которой у меня есть Тедди. И… пожалуй, он кое-чему научил меня. Теперь я знаю себе цену. – Кэтрин помолчала и неуверенно добавила: – А… он простил?
Уинифред вспомнилось лицо Теодора мгновением после того, как он вонзил перо в шею своего отца. Да, он ненавидел мистера Уоррена. Но в тот момент он возненавидел еще и ту часть себя, которая толкнула его на убийство.
– Нет, – честно призналась она. – Не простил и не простит. Но, думаю, он его отпустил.
Кэтрин прерывисто выдохнула. Она явно опасалась ответа Уинифред, но услышанное принесло ей облегчение.
– Слава богу. Ты знаешь, меня всегда пугала его ненависть к моим родителям. – Она погладила рамку портрета и отвернулась, приглашая Уинифред следовать дальше. – Словно червоточина в яблоке. Иногда мне кажется, что он любит настолько сильно, что эта любовь способна на ужасные вещи.
– Он всего лишь стремится защитить тех, кого любит, – возразила Уинифред. – Не думаю, что это так уж плохо.
– Защитить любимых, спалив остальной мир дотла? Не уверена, что хотела бы подобного для себя.
Мисс Дарлинг обернулась на нее через плечо. Выражение ее лица было печальным и уставшим, а в черных глазах затаилась тревога, которой Уинифред не могла найти объяснения. Словно Кэтрин догадывалась о чем-то, что ей самой было невдомек. Но Кэтрин ошибалась – даже убийство не сумело изувечить душу Теодора. По крайней мере, те ее уголки, в которые он позволял заглядывать Уинифред.
«А я хотела бы», – промелькнуло в мыслях девушки.
Ее ужаснуло то, насколько спокойно она приняла это свое желание. Ей нравилось, что на свете есть человек, который всегда будет ставить ее на первое место.
Мисс Дарлинг предложила ей осмотреть домашний салон, и вдвоем они спустились на первый этаж. В холле располагалась лестница, приличествующая такому поместью, как Хэзервуд-хаус: огромная, выполненная из белого мрамора и крытая красным ковром. Но салон располагался в другой стороне дома, рядом с черным ходом. Уинифред даже немного разочаровалась, когда Кэтрин завела ее в центральное крыло – темное и ничуть
Подробнее события описаны в романе «Лживые зеркала».