Стеклянный занавес. Мария Арбатова
Ладно бы к бабе, а то – в никуда!
– В никуда? – Валя делала ей массаж шеи и спины.
– Якобы у него кризис «самого себя». Но, как говорится, пускай рыдают те, кому мы не достались, и сдохнут те, кто нас не захотел.
– Думали, почему он так сделал?
– Мне и самой всё обрыдло, но новые отношения уже не запустить, все траектории окаменели. Готовила, стирала, убирала, давала на все сто. У нас был пятизвёздочный секс! – Она пожала голыми плечами. – Сказал, с тобой не расту духовно. Живёт на даче, два часа пилит на работу, жрёт пакетные супы, читает книжки.
– А что он имел в виду под духовным ростом?
– Ерунду всякую. Про душу, про реинкарнацию. Тыкался во всё, как подросток.
– А вы не тыкались? Вам всё ясно про жизнь и смерть?
– Знаете, какие тыкаются? Немытые, больные, недотраханные… Даже не боялась, что он там бабу найдёт, – презрительно призналась она.
– Я, по-вашему, немытая, больная, недотраханная? – засмеялась Валя. – Тоже ходила, искала, думала.
– Но я – земной человек.
– И я. Просто в опредёленном возрасте человек начинает разбираться со смыслом жизни. И ему с тем, кто не ищет, не про что быть вместе.
– Смысл жизни – делать людям добро, – раздражённо возразила женщина.
– Но жизнь однажды кончится и начнётся новая. Или обнаружится, что раньше была какая-то другая. И поступки в них связаны. Понимаете?
– Нет.
Потому он и ушёл, подумала Валя, тем более что её диалог с Горяевым выглядел аналогично. Он огрызался: «Как говорит Людмила Пихоя, не лезь в мою подсознанку некипячёными инструментами!» Людмила Пихоя была спичрайтером Ельцина, её имя произносили с благоговением.
– Думаете, если пойду по этим шаманским притонам, он вернётся? – усмехнулась женщина.
– По крайней мере, поймёте, зачем он ушёл.
– Говорите его словами, – поморщилась женщина.
И было ясно, что больше она на приём не придёт.
После неё были дети и старики, а последним – издёрганный мужик. На его правой руке синела наколка «ИГОРЬ», на левой – наколка «ТЫНДА». Сперва пыжился, рассказывал, как заработал на квартиру в Москве на стройке в местах, где три месяца холодно, а девять месяцев «очень холодно».
Потом разнюнился по поводу пропитой печени. Лежал на кушетке, ныл и вдруг продолжил агрессивно начатый с кем-то спор:
– Думают, я робот… У меня семь охранников, а магазин здоровый. Бомжара приходит, весь аж гниёт, говорит: «Дай денег, а то ночью приснюсь!»
– Даёте?
– Даю. Когда денег, когда в харю. Директор велел обыскивать подозрительных. Метут же с полок как снегоуборочные машины, нас потом на бабки ставят за недостачу в зале. Мы обыскивать не имеем права, можем только ментов вызвать. Это в КГБ бдят за каждым, а у нас охранник у камер слежения сидит – порнуху листает и яйцами играет.
– Нарушаете закон, обыскивая людей?
– Девчонка вчера зашла, лет десять. Покрутилась, игрушку под куртку сунула. Гошка с Лёнькой её хвать и