В складках миров и времени. Михаил Васильевич Шелест
чужую лошадь, рванувшуюся из-под него вниз по склону.
– Что плохо? – Спросил, догнав его, и перехватывая узду, князь.
– Стен нет.
Иван, свесив ноги почти до земли, натянул повод, слез с лошади и, поклонясь, передал его спрыгнувшему с телеги воину, с благодарностью посмотревшему на Ивана. Он, всю дорогу, трясясь в телеге, отворачивал обиженно голову в сторону от своей лошади. Иван, не стал оскорблять чувства викинга. И князь правильно понял поступок Ивана.
– А ты… политик, Иван.
– Рим без политеса, – не Рим, – с глубокомысленным видом сказал Иван банальщину.
– Хорошо, что ты это понимаешь. Может быть тогда у нас с тобой что-нибудь и получится.
– У нас? – Иван посмотрел князю в глаза.
– У нас. Или ты пойдёшь гулять дальше? – Усмехнулся перерезанными шрамом губами князь. – Направо – враг твоего патриция Оттон, налево – его друзья саксы, прямо – болота и дикие даны.
Иван усмехнулся, взял под узду княжеского коня, тронул его с места, толкнув его морду вперёд, и пошёл по дороге, держась за княжеское стремя. Это был его немой ответ на прямой вопрос князя.
– Ну ты… Великий ты политик, Иван! – Вскрикнул радостно князь, хотел хлестнуть коня плетью, но передумал, и стремя из руки Ивана не вырвал. Конь шаг прибавил, и Ивану пришлось немного пробежаться.
Князь натянул поводья, остановил коня и слез с него. В какой уже раз посмотрев на Ивана с прищуром, он приобнял его и ввел в городские ворота.
– Гляди, какой град! – Сказал князь, показывая рукой на стоящую невдалеке крепость за пятиметровым частоколом стен.
– Град хорош, но стены нужны везде, – ответил Иван, цыкая зубом. – Даны вас тут как кур передавят. По морю придут и передавят. И ты бы князь об этом позаботился прежде, чем умереть.
Князь отшатнулся, но посмотрев на спокойное лицо Ивана, спросил:
– Что-то знаешь?
– Много знаю, – вздохнул Иван, – но ещё больше не знаю. Долго говорить надо.
– Поговорим ещё, – сказал князь, и отдал коня выбежавшему из крепости воину. Следом за ним бежали двое парнишек: один лет тринадцати другой помладше.
– Сыны мои, – крикнул князь и подхватил обоих
– Тату, – захныкал младший, – а Мстивой меня дражнит лягухой, пошто у меня цыпки.
Князь оглянулся на Ивана, засмеялся и потрепал старшего по лохматой шевелюре.
– Эх вы… Цыпки с Лягухами! Привечайте гостя. Аж из самой Ромеи к нам пришёл. Иван зовут. А я пока мамку вашу обниму.
Он толкнул детей в сторону Ивана, а сам обнял крепко сложенную женщину с кольцами волос на голове, в синем, длинном, до щиколоток, шерстяном платье. Спереди шов её платья и края длинных рукавов были расшиты жемчугом и цветными нитками. Под полами платя Иван разглядел коричневой кожи носки обуви.
Подав руку старшему, который с удивлением пожал её, и взяв двумя руками ладонь младшего, спросил:
– Одного, понятно, зовут – Мстивой, а второго Мстиграг?
– Мня зовут Пётр, а это Клим, – сказал старший.
Младший прятался за его спину.
– А, ну, смотрите,